"Джеймс Грэм Боллард. Сумеречная зона" - читать интересную книгу автора

рубашка женщины были заляпаны краской, в умном, сосредоточенном лице с
крепким решительным подбородком чувствовалось живое внимание. Она подняла
глаза на доктора Мэллори и Холлидея, опустивших аккумулятор на землю.
- Привел тебе ученика, Леонора.
Мэллори жестом подозвал Холлидея.
- Он остановился в "Оазисе" - на сумеречной стороне.
Молодая женщина указала Холлидею на стоящий сбоку от мольберта шезлонг.
Он поставил рядом с собой этюдник.
- Это для моей комнаты в отеле, - объяснил Холлидей.- Я не художник.
- Конечно. Можно я посмотрю?
Не дожидаясь ответа, она начала перелистывать репродукции, кивком
отмечая для себя каждую. Холлидей повернулся к стоящей на мольберте
незаконченной картине - пейзажу, по которому странной процессией двигались
причудливые фигуры - архиепископы в фантастических митрах. Он поднял глаза
на Мэллори и встретил ироническую усмешку.
- Как, Холлидей, интересно?
- Конечно. А как с вашими снами, доктор? Где вы их прячете?
Мэллори, не отвечая, смотрел на Холлидея глазами, скрытыми за темными
очками. Смех Леоноры рассеял легкое напряжение, возникшее между двумя
мужчинами; она опустилась на стул рядом с Холлидеем.
- Этого Ричард нам не скажет, мистер Холлидей. Когда мы найдем его сны,
нам станут ненужными наши собственные.

В последующие месяцы Холлидей часто повторял себе эту фразу.
Создавалось впечатление, что во многих отношениях присутствие Мэллори в
городе - ключ к ролям всех остальных. Одетый в белое врач, бесшумно
двигавшийся вдоль засыпанных песком улиц, казался призраком забытого полдня,
возродившимся в этом сумраке, чтобы, подобно музыке, скитаться меж пустых
домов. Даже во время той, первой встречи, когда Холлидей сидел рядом с
Леонорой, изредка произнося почти лишенные смысла фразы, но видя только ее
бедра и осознавая только прикосновение ее плеча к своему, даже тогда он
почувствовал, что Мэллори, зачем бы он ни приехал в Коломбину, сумел
хорошо - даже слишком хорошо - адаптироваться к полному недомолвок и
двусмысленностей миру сумеречной зоны. Для Мэллори и Семичасовая Коломбина,
и сама пустыня стали уже частью внутренних ландшафтов; Холлидею и Леоноре
Салли еще предстояло найти эти ландшафты на своих картинах.

Однако первые недели, проведенные в городе на берегу пересохшей реки,
Холлидей больше думал о Леоноре и о том, как устроиться в отеле. Он все еще
пытался, используя двадцатичетырехчасовой "Ролекс", засыпать в "полночь" и
просыпаться (точнее, смиряться с бессонницей) семью часами позднее. Затем, с
началом своего "утра", он делал обход репродукций, развешанных по стенам
номера (Холлидей устроился на седьмом этаже), и отправлялся в город искать
по кухням и кладовкам отелей запасы воды и консервов. Весь день - интервал,
ставший в безвременном мире абсолютно произвольным, - он старался держаться
спиной к востоку, избегая темной ночи, наползавшей из пустыни через
пересохшую реку. На западе песок, сверкающий под перекаленным солнцем,
мерцал, как последнее утро мира.
Похоже, в эти моменты доктор Мэллори и Леонора пребывали в самой
глубокой усталости, словно их тела все еще хранили ритмы исчезнувшего