"Джеймс Баллард. Фабрика грез Unlimited" - читать интересную книгу автора

Мы приближались к центральному пролету моста. Красным пульсом бились
сотни стоп-сигналов останавливающихся и вновь ползущих машин. Фермы моста -
до них было рукой подать - двигались с такой убийственной медлительностью,
что я мог пересчитать все их заклепки, все чешуйки шелушащейся краски.
Я окончательно понял, что ничего у нас не получится. Вместо того чтобы
приблизиться к Уолтонскому берегу, мы все больше от него удалялись, колонны
едущих впереди машин и автобусов уходили куда-то в бесконечность, как
исполинские конвейерные ленты. В то же время Шеппертонский берег с его
пристанями и шлюпочными мастерскими едва не пропал из виду, до него было уже
ярдов пятьсот, не меньше.
Река качнулась. Я судорожно вздохнул и обвис на сиденье, машины
надвигались на меня со всех сторон, движущиеся, хотя и неподвижные, их фары
иссушали мои глаза. Замурованный в эту металлическую, бесконечно длинную
мостовую, я терпеливо - и без всякой надежды - ждал, когда же иллюзия
рассеется.
- Блейк, мы двигаемся! Все в порядке!
Но я-то знал.
Открывая дверцу, я почувствовал на своей синяками покрытой груди руку
Старка. Отпихнув ее локтем, я выскочил из катафалка, перемахнул через
невысокий, по пояс, барьер и помчался по пешеходной дорожке вниз, к
привычной уже безопасности Шеппертонского берега.

Пятью минутами позже, оставив позади и мост, и недавний оглушающий
страх, я подошел к опустевшим кортам, присел на скамейку и осторожно
помассировал свою многострадальную грудь. Во всяком случае, теперь я знал,
что Старк не делал мне искусственного дыхания, - руки, отпечатавшиеся на
моих ребрах, были крупнее и сильнее, примерно такие же, как у меня.
Я смотрел на цепочку мертвых вязов, на дальние улицы и дома. По
какой-то, ведомой только начинке моей головы, причине я был заперт в этом
прибрежном городке; мой мозг обозначил вокруг него четкую границу,
проходящую на севере параллельно шоссе, а на юге и западе - по извилистому
руслу Темзы. Глядя на поток машин, стремящийся на восток, в Лондон, я ничуть
не сомневался, что любая моя попытка бежать в этом последнем неопробованном
направлении тоже окончится ничем, я увязну в тех же самых тошнотворных
перспективах.
К кортам подходила средних лет женщина с двумя дочками-школьницами, в
руках у них были ракетки. Они поглядывали на меня с явным подозрением,
недоумевая, что тут делает этот молодой священник в белых кроссовках, не
перепил ли он часом причащального вина. Я был бы совсем не прочь провести
остаток полного событий дня, играя с ними в теннис. При всей своей
измотанности, я снова ощутил все то же мощное, неразборчивое сексуальное
влечение, которое я испытывал ко всем людям, встреченным мною в
Шеппертоне, - к Старку, к слепой девочке, к молоденькой докторше, даже к
священнику. Я пожирал этих женщин глазами, они казались мне обнаженными -
обнаженными не в моих глазах, а в их собственных. Мне хотелось завлечь их
посулами исповеди между подачами, совокупиться с каждой из них прямо под
летающим через площадку мячом, проникать в них, когда они упруго приседают у
сетки.
Почему я запер себя в Шеппертоне? Может быть, я все еще думаю о
пассажире - ну, скажем, технике, - которого я захватил вместе с самолетом;