"Джеймс Баллард. Фабрика грез Unlimited" - читать интересную книгу автора

перепрыгнул декоративный барьерчик, обогнул почту и помчался по боковой,
застроенной мирными дачами улице. Отец Уингейт кричал что-то еще, но его
голос быстро стих, потерялся среди автомобильных гудков и рева пролетающего
лайнера. Здесь было спокойнее: ни прохожих, ни машин; любовно ухоженные
садики - миниатюрные мемориальные парки, посвященные уютным домашним
божкам - телевизору и стиральной машине.
К тому времени, как я вышел на северную окраину городка, свет улегся,
померк. Прямо передо мной, за двумя сотнями ярдов непаханного поля,
струилась широкая лента шоссе. На ближайшую въездную эстакаду сворачивала
колонна грузовиков, за каждым - большой прицеп с деревянными, обтянутыми
брезентом копиями старинных аэропланов. Когда этот караван воздушных
фантазий, пыльных призраков моего собственного полета скрылся в воротах
киностудии, я перешел окружную дорогу и направился к пешеходному мостику,
пересекавшему шоссе. Желтый ракитник и маки терлись о мои ноги, мечтательно
осыпая их истосковавшейся пыльцой. Они цвели на завалах лысых покрышек и
вспоротых матрасов. Справа виднелся мебельный гипермаркет, двор, уставленный
спальными гарнитурами, обеденными столами и платяными шкафами, по которому
отрешенно бродили немногие клиенты, как туристы по скучному музею. Рядом с
гипермаркетом была авторемонтная мастерская с площадкой, битком забитой
подержанными машинами. Пыльные, с ценами на ветровых стеклах, они устало
грелись на солнце - боевой авангард цифровой вселенной, где все будет
исчислено и занумеровано, апокалиптического каталога, где найдется графа для
каждого камешка под моими ногами, для каждой песчинки, каждого страстного,
мечтающего о потомстве мака.
Теперь, покидая (наконец-то!) Шеппертон, - через какие-то минуты я
перейду по мостику шоссе и поймаю автобус к аэропорту, - я чувствовал себя
легко и уверенно, белые кроссовки казались мне крыльями, уносящими меня на
свободу. Я задержался на секунду у бетонного столба с табличкой - цифровым
клеймом бесплодной пустоши. Оглядываясь на этот душный, едва не отнявший у
меня жизнь городок, я мечтал вернуться сюда как-нибудь ночью с баллончиком
краски и напылить миллионы последовательных чисел на каждой садовой калитке,
каждой магазинной тележке, каждом младенческом лбу.
Воспламененный этой фантасмагорией, я бежал, выкрикивая числа всему
окружающему, водителям на шоссе, застенчивым облакам, ангароподобным
павильонам киностудии. Несмотря на утреннюю катастрофу, я снова мечтал о
полетах - летные курсы, военная авиация; я либо совершу первый в истории
кругосветный безмоторный полет, либо стану первым европейским астронавтом...
Вспотевший и задыхающийся, я расстегнул погребальный пиджак, совсем
было решив зашвырнуть его куда подальше, и тут, в пятидесяти ярдах от шоссе,
мне бросилось в глаза нечто неладное. Я шел и шел по этому кочкастому,
захламленному пустырю, но при этом ничуть не приближался к пешеходному
мостику. Земля под ногами равномерно уходила назад, все новые и новые маки
навязчиво хлестали меня по измазанным пыльцой коленям, однако расстояние до
шоссе ничуть не уменьшалось - если только не увеличивалось. В то же самое
время, оглянувшись назад, я увидел, что Шеппертон почти уже исчез из виду;
я стоял на огромном пустыре, усеянном ярко-красными маками и изношенными
покрышками.
По шоссе бежали машины, я ясно различал сосредоточенные лица водителей.
В отчаянной попытке переломить ситуацию, преодолеть угнездившуюся в моем
мозгу иллюзию, я рванулся вперед, обогнул нагромождение ржавых железных