"Георгий Балл. Смерть - Рождение" - читать интересную книгу автора

Георгий Балл

Смерть - Рождение


И был он в тепле любви, в чреве матери. Простор. Не чувствовал тяжести
своего тела.
Котенков после рождения получил имя Веня. Веня был лишен нормальных
человеческих размеров: голова вытянута дыней, туловище маленькое, руки
огромные. Казалось, он весь ушел в руки и огромные пальцы. Руки-лопаты.
Руки, похожие на клешни краба. А вот ноги тонкие, маленькие.
Он жил пустынником среди людей. И постепенно, очень медленно полюбил
сначала металл, а уж потом дерево. На людей не обижался. Даже просто не
мог. Он будто оставался в чреве матери, будто ждал, будто не пришло его
время родиться. И он ждал, накапливая в душе выход к счастью.
Веня был классный шофер. Он и после работы оставался на автобазе. Его
любимым занятием было копаться на свалке машин. Там он и нашел деревянный
автобус. От него остались только кузов и старый мотор.
Все вечера Веня возился с автобусом, перебирал мотор, смазывал. Нашел
новые скаты. Но самой большой удачей, которая расцветила его вымысел, было
найденное здесь, на куче, старинное кресло. Бархатное. Может быть, оно
стояло в театре, может, в консерватории? Веня укрепил кресло на шоферском
месте. Сел. Удобно. Веня погладил подлокотники. Ласка теплого дерева.
Дивный знак. Может, тысячи лет, может, и миллионы миллионов лет земля и
небо грели дерево. Вот тогда автобус и получил свое законное имя - Мартын.
- Мартынушка, - тайно ласкал автобус Веня, - ты мой единственный друг
и в жаркий день, и всяко.
Единственными пассажирами Котенкова были Нина Васильевна и Шура. Они
часто катались с ним в автобусе.
Веня покрасил автобус в голубой небесный цвет и пошел взглянуть на
мотор. Открыл на капоте крылья. Взмах крыла Веня уже не почувствовал...
Кутью разносят. Блины на тарелках. Холодная водка из холодильника.
Хорошая. Со слезой. И откуда за столом столько народа собралось?
Веня Котенков все видел. Он сидел на своем законном месте в автобусе,
держась за баранку.
Когда говорили о нем радужные слова, Веня смущенно бормотал: "Ну,
будет, будет, давайте помянем. Только по-людски. Не чокаться".
Никто его слов не слышал. Только Нина Васильевна и Шура, верные
попутчицы Котенкова, все отлично поняли. Они сидели в конце поминального
стола на приставных табуретках.
И любовь Вени к людям распахнулась, как никогда прежде: "Ну что ж вы
сидите, понурые, скоро мы с вами встретимся. До дна пейте До самого
голубого небесного дна".
"Мартынушка, может, рьяно возьмем?! Дадим себе волю, - рассуждал он
про себя не без радости. - Зачем нам ждать девять, сорок дней, а? Рванем
одним разом к небу!"
Мартын встряхнулся. Встал на дыбки. Норовисто закружились в воздухе
передние колеса, слитно с загустевшей душой Вени. Нина Васильевна и Шура
едва успели вскочить в автобус. Заработал мотор.
"Сколько дыр в этих облаках, - подумал Котенков. - Легче по болотистым