"Георгий Балл. Вверх за тишиной (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

лез, а Серегина Марина о тебе спрашивала. Недавно ее видел. У нее теперь
кафе "Жажда". Совместное немецко-русское предприятие "Durst".
От волнения ножки гномов закачались.
- Марина... Серегина... обо мне... - бормотал Боря.
- Не веришь? Помнишь, перед нами, на третьей парте во втором ряду?
- Как это обо мне? Прошло-то сколько. - Ветрюхин-Головня понял - вот
сейчас он треснет. Треснет - и на кусочки.
Харькину это передалось:
- Борька, едем в "Durst"!
- Когда?
- Да хоть сейчас. Возьмем левака - и в "Durst". Представляешь, как
Маринка ахнет... Ты ведь ей нравился. Ей бо...
Ветрюхин-Головня тяжело дышал.
А Витька тряс толстым животом, предвкушая:
- У меня жажда, Боря, а у тебя?
- Durst, дурость, - бормотал Ветрюхин-Головня. - Не может этого...
- Как не может? Как не может?!
- Чтоб столько лет, - и вспомнил: Харькина в школе звали Хорек, был он
носат, вертлявый и худой.
И каменно заключил: смеется Хорек. Durst, дурость, детство. Закружились
обрывки немецкого. Es ist... Ich habe... А я - Stein, камень... Она Durst,
жажда... Stein und Durst... Und so weiter... И так далее, так далее, до
поворота.
Ветрюхин-Головня не заметил, как толстый живот Харькина исчез.
Расплылся в шуме неуспокоившегося сердца.
Маленькие башмачки гномиков еще долго раскачивались. Лучи солнца не
били прямо. Близился вечер.

Голубые их одежды

- "Скорую" вызывали?
- Да.
- А вы кто?.
- Зять.
Врач и сестра в голубых одеждах вошли в большую комнату, где старуха
молча лежала в кровати.
- На что, бабуля, жалуетесь?
Старуха смотрела на вошедших фиолетовыми глазами. Пошевелила толстыми
губами: "Устала".
- Проверим, бабуля, ваше давление.
Врач достала тонометр, и старуха поняла, выпростала из-под одеяла
переднюю ногу, стараясь копытом не задеть врача.
- Да, потрудились вы, бабуля, - бабки сбиты. - И врач приказала:
Приподнимитесь, - и к сестре. - Погляди, Вера, как холка протерлась от
хомута. Крестец надсадила.
- Много приходилось тяжелого возить?
- Еще как тащила, - шипяще ответила старуха. Переднего зуба у нее не
было. На фиолетовые глаза спокойно, без рыдания, накатилась слеза. - Дочка
не в себе была, так повесилась в сортире. Холодную сняли. Зять остался.
Спасибо ему, не покинул.