"Георгий Балл. Вверх за тишиной (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

по семейным обстоятельствам. Кстати, мы с ней нерасписанные жили. Клава,
Клавка, ну, в общем, это тебе понятно? Не так чтобы раскрасавица была какая,
но сказать ей - "здравствуй" вполне можно. У нее девочка еще от раньшего...
А я не возражал. И по первости созвучно жили, - Чикин вздохнул. - Клавка и
готовить могла: пироги разные с капустой или с грибами. Это у ней
наследственное. Летом в клавкину деревню вместе ездили, там и девочка с
бабкой да с дедкой проживала. А теперь я тут абсолютно сам, и в свете
прожитых с ней годов, Клавка мне в рожу плюнула. Вот так. Ты думаешь, я это
вконец забыл? Ну чего уставилась, чего?!
Собака открыла рот, часто задышала красным языком.
- А! Пить, что ли?
Чикин достал блюдце, налил воду. Собака жадно стала лакать. Он налил ей
еще.
- Завтра тебя к той помойке свезу и выкину.
Но не свез. Со смущенной улыбкой он утром вывел ее гулять. Двор не
сразу привык к редкому собачьему имени.
- Чикин, - говрили ему во дворе, - ты как-то не так собаку назвал.
- Это почему?
- Не подходит. Назвал бы как-нибудь Чернушкой или Чернявой, или
Цыганочкой.
Чикин убрал улыбку, ушел в строгость:
- Кто запретит, какой такой закон? А потом она и есть Сара...
Поглядите - глаза желтые, с песочком, - и к собаке. - Сара!
Собака тотчас подбежала. Ни на кого не оглядываясь, они пошли в
подъезд, к лифту.
Сара теперь всегда ездила с ним в машине на работу. И это были
счастливые собачьи часы. Но выходные дни Чикина Сара могла бы запалить
черным огнем, засыпать пеплом свою приблудную голову.
Чикин поздно поднимался. Долго завтракал, обильно накладывал в тарелку
и для Сары.
Но сука не ела. Молча лежала под столом.
- Трудная судьба вашей нации, - рассуждал Чикин, - очень даже
паскудная. Взять даже, к примеру, Гитлера. Хотя, говорят, при нем строили
прекраснейшие дороги. Автострады. Рассказывали мне: до сих пор те дороги
живут. А у нас что? Каждый год ремонт. Только положат асфальт, опять ломают.
Нет, нам до ихней аккуратности пилить и пилить... Чего делаешь, Сарочка? он
заглядывал под стол. - Не унывай, чума ты окоченелая. Сейчас станем с тобой
кровь разгонять.
Чикин шел к динамику, включал его на полную мощность. Потом открывал
шифоньер, снимал с крюка толстый ремень с медной пряжкой.
- Сара, - звал он, - выходи. Чего уж там? Надо творить искупление вашей
нации, будем вам делать аминь.
- Сара, кому сказал?! Не разжигай меня, - и тяжелел голосом. - Какие
тебе еще приглашения?
Лез под стол и за шерсть на загривке вытаскивал дрожащую собаку.
- Какой у вас язык - юдишь, да? Давай, разговаривай, - и не сильно
опускал ремень. Потом размахивался, бил крепче. Собака от каждого удара
вздрагивала, закрывала лапами морду.
"До чего ваша нация мудрая, - удивлялся Чикин. - Голову беречь надо до
последнего. Тут весь наш разум".