"Георгий Балл. Вверх за тишиной (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

Не помню, когда и как я подошел к одинокому дощатому домику. Попробовал
дверь. Закрыто. Я вежливо постучался:
- Откройте! Прошу вас, я устал. Очень устал за всю свою молодую,
слишком долгую жизнь. - Опустился на колени и стукнулся головой в запертую
дверь. Время опять сыграло со мной какую-то шутку. Меня кто-то пробовал
поднять. Рядом высокий человек.
- Осень, - сказал он. - Видишь...
С другой стороны домика вырвались птицы, кружились черными листьями...
- Дождь, идем, - звал человек.
- А ты кто?
- Я - "Англичанин, сними калоши", - и он доброжелательно улыбнулся.
Что-то с ним не так... И вспомнил, очков нет... и еще это... почему-то
говорит на понятном языке.
Мы шли с ним. Он обнимал меня за плечи. А дождь не унимался, не
ситечком сеял, ведром поливал, да все сильнее, сильнее вспахивал землю, так
что вроде как уже начинался потоп.
Но мне-то все одно - моя душа молчит. Прикрыться нечем... Ты это
понимаешь, англичанин мой распрекрасный? И я не знал, говорю ли вслух или
иду молча по дну великого потопа в полной тишине. И вдруг мне стало ужасно
смешно:
- Англичанин, сними калоши! Англичанин! - кричал я. - Видишь, мировой
потоп.
- Зачем снимать калоши, если потоп?
- Эх, ты! На кой ляд мы тебя возили...
И тут я увидел, что он босой и такой же мокрый, как и я...

Соломон и Cоня

Глиняное полуденное небо стремительно разрезали росчерки
ласточек-береговушек, прилетевших с ближней реки, и здесь, на земле, среди
разбросанных камней гулял низовой ветер, принося из небытия глухое
бормотание ушедших голосов. Глаза, налитые сонным покоем, переставали видеть
земное, умирали. И Соломон лежал между двух могил - Ниночки Костровой и
Софьи Натановны Броверман. Рыжая собака с впалыми боками и лисьей мордой
приткнулась к ботинку Соломона, тщательно его вылизывала, точно собирала
заповедную соль, которую он накопил за жизнь. За рыжей лежал замухрышистый
песик, весь заросший черно-серой грязной шерстью, где-то на морде в этой
шерсти пропали у него и глаза, и рот, тут же рядом с песиком - белая сучонка
с перебитой задней ногой.
- Разве я живу? - тихо взывал Соломон. Он хотел, чтобы его услышали
сразу и мама, и Сонечка. Мама и Сонечка, мама и Сонечка - они сливались в
одно белое пятно. Соломон щурился, чтобы удержать его. Жужжали мошкара и
мухи. Мухи хозяйски ползали по носу Соломона, по самой горбинке, по седым
небритым щекам, лезли в рот, щекотали ноздри, совершенно обжили его.
- Плохо я живу, Сонечка, - опять взывал Соломон, - без тебя мне нет
дыхания. Я даже ходил в поликлинику, приятная такая врачиха, конечно,
послала на рентген, нашли затемнение в правом легком. Врачиха выписала
рецепты, такая милая, худенькая, примерно роста одинакового с тобой, но,
конечно, я тебе скажу, ей до тебя... ой, что ты... И так ресничками, Боже
мой, хлоп, хлоп - поглядела. Очень приятная женщина, наш сын Сеня сказал бы