"Георгий Балл. Река" - читать интересную книгу автора

Македонка почти совсем освободилась ото льда.
Смерть изгладила на лице умершего дяди Феди складки. А в прошлом, так
стремительно наступившем, они напоминали овраги, спускающиеся к улице Сакко
и Ванцетти. Лешка передал в Интернет о внезапной кончине дяди Феди. Похороны
дяди Феди должны были состояться на пятую Седмицу Великого поста.
Василь Васильевич собрался ехать в Каргополь. Надо успеть порыбачить, а
то зарастешь здесь, как старый пень.
А Македонка... нет, лучше в Каргополь.
Так он решил. Но судьба по-другому распорядилась. Да и верно: сейчас не
такое время. И видели его на песчаном обрыве.
- Всех вас надо запихнуть в бутылочку с притертой пробкой, - закричал
Эраст Христофоров, закричал отчаяннее, чем всегда, высунувшись наполовину из
окна своей квартиры со второго этажа, - и весь городок туда же, да и
Македонку, да пробочкой заткнуть, притертой. Вот тогда бы вы чего?
Лидка стояла внизу и хохотала.
- Эраст, замолчи!
Нина Борисовна душою не принимала всякое непочтение. Выбежала из
подъезда своего дома. Ее дом был на другой стороне улицы. Эта улица выходила
к главному оврагу нашего городка. В прошлом называлась Проезжей. Ее даже
называли Пыльной. Но вот уже много лет Имени Перекосова, знаменитого
ударника труда Алмазного завода.
- Эраст, замолчи!
Нина Васильевна выбежала непричесанная, в розовом халате.
- Бяша, бяша, - звала коз бабушка Викентьевна. Козы паслись в овраге. А
сколько лет бабушке, никто не знал. И даже не интересовались узнать.
- Крещеные, давайте будемте жить в мире.
Эту свою мысль Олег Иванович Коковин хотел незамутненно передать людям.
И даже намечтал встретить корреспондента и выступить по телевизору.
Почему-то ему хотелось встретить корреспондента женского пола.
А весна уже забурунила. Прилетели соловьи. Они сразу стали
генеральствовать и в овраге и на берегу Македонки.

РЕКА 3

Захудалый. И в жизни всегда так. Кричим. А потом уж сами понимаем - не
туда кричим. Обернуться не успеем, как все превращается в прошлое.
Земля вздрагивала, будто загулявший мужик бил кулаком изнутри, стараясь
прорваться наружу.
Дома не выдерживали. По стенам быстро ползли трещины - ящерицы.
Пьяный Зюгин икал. Сидел на земле. Уговаривал:
- Погоди, друг. Послабже. Сейча-а-а-с встану. - Упирался руками и снова
падал.
- Сушь у меня на душе, Витя. Посмотри, чего кругом творится.
- Катерина, ты помолчи. И теперь язык прижмут. Видишь и видишь. Молчи.
Зачем занавески с окон сорвала, а? Убери ножницы. Не режь занавески.
Витя Коновалов расставил широко ноги. Чувствовал, как шатается пол.
- Пойдем, Катя, - позвал Коновалов.
Лешка, прозванный двуликим, поскольку одна щека его была
фиолетово-красной от кожного рака, кричал на улице Надовражной:
- Люди, не припадайте к земле. Чтоб ничего не трогать, ни одну