"Сергей Балмасов. Иностранный легион " - читать интересную книгу автора

видимости, он геройски погиб. Известно было только то, что он имел
Георгиевский крест 4-й степени и французский Военный Крест с пальмой.
Полковник Данилов так отозвался по поводу этого поступка: "Этот
бесхитростный рассказ - про одного из многих. Сколько, в самом деле, таких
скромных русских героев, имена которых не удалось сохранить, осталось лежать
на полях Франции и Македонии, выражая своей героической смертью протест
против власти большевиков и их дерзости распоряжаться судьбами не
принадлежащей им Великой России!.."[133] В ходе боев Русский легион выручил
также своей атакой окруженный батальон зуавов, которому грозило полное
уничтожение.[134] В это же время 1-й Иностранный полк[135] попал в окружение
и вынужден был пробиваться из "мешка" самостоятельно. За период боев его
роты уменьшились в 3 раза и едва насчитывали по 50 человек. Практически все
чины Русского легиона, принимавшие участие в битве при Суассоне, были
награждены за этот бой французскими наградами. Но лучшей наградой русским
легионерам стало то, что в 1923 г., при открытии памятника около Суассона в
честь исторической битвы, спасшей Францию, они увидели, что на нем в числе
частей, чьи заслуги были особенно отмечены Францией, гордо красовалось
название Русского легиона. Но победа очень дорого тогда далась этому
подразделению. Из 400 человек 1- го батальона Русского легиона в строю
осталось 102 человека; только нижних чинов выбыло 290. После этого даже в
офицерской среде этого подразделения тогда зрело недовольство относительно
его использования. Об этом красноречиво говорит выдержка из письма участника
того боя генералу Лохвицкому:

"Относительно настроения офицеров и солдат могу сказать, что мы
себя считаем приговоренными, без всякой надежды вернуться назад целыми,
подобно батальону "смертников" в России, уничтоженному целиком, без всякой
реальной пользы для общего положения.[136] Его приходится рассматривать
скорее как "идею", чем как организм для использования в бою".[137]

Кроме того, были жалобы на то, что русских легионеров разъединили на
отдельные батальоны или раскидали по Иностранному легиону, чтобы ценой их
жизни обеспечить успех для французов. Тот же офицер свидетельствовал:
"Лучшие солдаты уже перебиты, остальных ожидает та же судьба. Боюсь, при
таких условиях ни задача, ни идея, положенные в основу при организации
Русского легиона, не будут полностью осуществлены".[138] Но Лохвицкий уже не
в силах был помочь Русскому легиону. Французам его настойчивость не
нравилась, и они принудили его, столько сделавшего для создания такого
надежного подразделения, каким был Русский легион, к отставке.[139]
Лохвицкий уехал к адмиралу Колчаку, чтобы сражаться с большевиками, где он
командовал армиями. Его вынужденная отставка отрицательно сказалась на
пополнении французских частей русскими легионерами, "поскольку русскому
чувству было тем самым нанесено сильное оскорбление".[140] Французы, с одной
стороны, на словах показывая уважение к офицерам Русского легиона, на деле
почему-то стремились ослабить их влияние на рядовых легионеров и постепенно
убирали наиболее выдающихся из них. Так устранили Готуа, Лупанова, Милеанта
и Иордана, которых отправляли в краткие отпуска, а обратно вернуться не
разрешали.[141] Не дав Марокканской дивизии и Иностранному легиону
отдохнуть, в ночь с 3 на 4 июня 1918 г. их снова бросили в бой в долине
Баргэн, где немцы, активно используя химическое оружие, смогли пробить в