"Сергей Балмасов. Иностранный легион " - читать интересную книгу автора

буржуазии, о том, что Ленин зовет нас в Россию. Появился жандармский взвод и
отделил нас от Ушакова. Подошел к нему поп и сует крест - целуй, мол. А он
их к черту посылает. Хотели жандармы ему глаза завязать, а он им: "Не надо,
говорит, у меня совесть чиста!" Ну, тут жандармы взяли ружья на изготовку и
команда "огонь!". Раздался залп. Ушаков упал. Но успел все же крикнуть:
"Держитесь, братцы! Да здравствует Россия!" У всех нас как будто что-то
оборвалось внутри, похолодело под сердцем. А на другой день переодели нас в
чужую форму, и перестали мы быть русскими людьми..." Сабуров был также
расстрелян. Вместе с этими "унтерами" были арестованы еще 48, а по другим
данным - 60 активных участников волнений, включая 15 унтер-офицеров.
Начальником Марокканской дивизии они были разжалованы в рядовые.[110]
Приговором военно-полевого суда вся эта группа была отправлена в
дисциплинарный[111] батальон. Все они были отправлены на самый опасный
участок фронта и погибли.[112] В этих выступлениях было виновато и
французское командование, которое записывало в Русский легион заведомых
большевиков, о чем неоднократно его предупреждали русские офицеры.[113]
Судьба Русского легиона висела на волоске. Казалось, что честь русских
опозорена снова и большевики добились своего: генерал Доган принял решение,
а маршал Петэн уже подписал приказ о расформировании всех батальонов русских
легионеров, поскольку было опасение, что бунтарское настроение передастся
другим частям.[114] Но на фронте неожиданно резко обострилась обстановка, и
Русский легион бросили на спасение Франции.[116] Несмотря на это,
Марокканская дивизия и Иностранный легион в ее составе до 7 мая 1918 г.
находились на боевых позициях, когда их пришлось отвести в тыл, в резерв,
для доукомплектования по причине колоссальных потерь...
Большую роль в отражении немецкого наступления тогда сыграл 1-й
батальон Русского легиона Готтуа, приписанный к 8-му зуавскому пехотному
полку подполковника Лагарда. Своей контратакой 26 апреля 1918 г. Русский
легион значительно улучшил положение полка. Командующий Марокканской
дивизией, генерал Доган сказал тогда: "В наиболее критический момент боя на
горизонте появляется небольшая часть... Она смело бросается вперед между
зуавами и стрелками, со штыками, устремленными на неприятеля... Опасность им
нипочем... Кто эти храбрецы?.. Это русские Марокканской дивизии! Слава
им!.."[117] Особенно отличились при этом строевая рота капитана Лупанова и
пулеметная рота капитана Разумова. "Эти части двинулись в бой с беспримерным
пылом и храбростью, которые привели в восхищение всех, видевших данное
движение, и особенно зуавов, с которыми они наступали рядом.[118] В
неудержимом порыве, русский батальон пошел в атаку, полный пренебрежения к
смерти и при общем восхищении, остается на занятых позициях, несмотря на
вражеские контратаки и безостановочную бомбардировку".[119] Тем самым
русские легионеры напрямую содействовали тому, что немцам дорога на Амьен
оказалась закрыта. Лупанов сразу после боя был награжден орденом Почетного
легиона, а двое особенно отличившихся унтер-офицеров удостоены военных
медалей. Французские награды достались и другим легионерам. Все русские
офицеры были награждены Военным Крестом разных степеней, Лупанов 12 июня
1918 г. стал командиром этого подразделения, сменив Готтуа. Кроме того, весь
1-й батальон Русского легиона заслужил поощрение французского командования:
он был также лично награжден генералом Доганом Военным Крестом с серебряной
звездочкой.[120] Однако русские заплатили за эту похвалу и награды высокую
цену: 3 офицера и 76 солдат были ранены, а 34 - убиты.[121] Для того, чтобы