"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

черепа, предписанной г-ном Мартене с одобрения доктора Бьяншона, когда эта
ужасная драма вылилась в юридическую форму, - все увязло в гнусной
неразберихе, называемой "судебными формальностями". Тяжба застревала в
бесконечных отсрочках, в густой сети судебных процедур, умышленно
растягиваемых ухищрениями зловредного адвоката; а между тем Пьеретта,
которую он порочил, погибала в жесточайших мучениях, когда-либо известных
медицинской науке. Объяснив эти странные повороты в общественном мнении и
медлительность правосудия, вернемся в ту комнату, где жила или, вернее,
умирала несчастная девочка.
В несколько дней г-на Мартене и семью Офре совершенно пленили
восхитительный характер Пьеретты и старуха бретонка, у которой чувства,
мысли и осанка проникнуты были, казалось, духом Древнего Рима. Г-н Мартене
стремился вырвать жертву из когтей смерти, ибо с первого же дня и
парижский врач и провинциальный считали Пьеретту обреченной. Между
болезнью и врачом, которому пришла на помощь юность Пьеретты, завязалась
борьба, понятная одним лишь врачам и вознаграждаемая, в случае успеха, не
денежною мздой и не благодарностью больного, - наградой здесь служит то
внутреннее удовлетворение, те незримые лавры, которые каждый истинный
художник получает от сознания, что он совершил нечто прекрасное. Врачу
свойственно стремиться к добру, как художнику - к красоте, обоими
руководит бескорыстное побуждение, которое мы называем добродетелью. Такая
каждодневная борьба убила во враче-провинциале мелочный интерес к
сражениям между партиями Винэ и Тифена, как это обычно бывает с людьми,
вступившими в единоборство с настоящей большой бедой.
Сперва г-н Мартене намеревался заняться практикой в Париже; но
ожесточающая суета этого города, равнодушие, овладевающее в конце концов
врачом, который сталкивается с огромным количеством больных, нередко
безнадежных, отпугнули его чувствительную душу, как бы созданную для жизни
в провинции. Он находился к тому же под чарами своей прекрасной родины. И
он вернулся в Провен, женился там, обосновался и с любовью занялся
врачеванием местных жителей, которых почитал как бы одной большой семьей.
Во время болезни Пьеретты он всячески давал понять провенцам, что ему
неприятны разговоры о больной, а когда посторонние начинали расспрашивать
его о здоровье бедной девочки, он так явно выказывал свое неудовольствие,
что никто уже с ним больше не заговаривал на эту тему. Пьеретта стала для
него тем, чем и должна была стать, - поэмой страдания, глубокой и
таинственной, одной из тех поэм, с которыми приходится иной раз
сталкиваться врачам, постоянно наблюдающим ужасы жизни. Он полон был
восхищения перед этой трогательной юной девушкой и ревниво затаил его в
душе.
Чувство врача к своей больной, заразительное, как и все неподдельные
чувства, передалось супругам Офре, в доме которых на все время пребывания
там Пьеретты водворились тишина и спокойствие. Дети, так весело когда-то
игравшие с Пьереттой, проявили чуткость, столь свойственную их возрасту, -
они не шумели и девочке не докучали. Для них стало делом чести хорошо
вести себя, так как в доме лежала больная Пьеретта. Дом г-на Офре
находится в верхнем городе, несколько ниже развалин замка, и построен на
месте разрушенного крепостного вала. Гуляя по небольшому фруктовому саду,
обнесенному толстыми стенами, обитатели дома могут любоваться всей
долиной, и взорам их открывается город. Крыши городских домов подходят к