"Оноре Де Бальзак. Пьеретта" - читать интересную книгу автора

чтобы она подала жалобу второму опекуну. Второй опекун должен был созвать
семейный совет и, ссылаясь на письменное заключение врачей, потребовать
прежде всего, чтобы первый опекун был лишен своих полномочий. При таком
обороте дело попало бы в суд, а г-н Лесур, дав приказ о производстве
следствия, позаботился бы о том, чтобы делу был придан уголовный характер.
Уже к полудню весь Провен пришел в волнение: необычайная весть о том, что
произошло ночью в доме Рогронов, облетела город. Ночью на площади смутно
слышали крик Пьеретты, но так как он вскоре смолк, то никто не поднялся с
постели, и утром все только спрашивали Друг друга:
"Слыхали ли вы около часу ночи какой-то шум и крики? Что случилось?"
Толки и пересуды придали этой жестокой драме такие размеры, что перед
мастерской Фраппье собралась целая толпа, и каждому хотелось расспросить
его; честный столяр описывал, как принесли к нему Пьеретту с окровавленным
кулачком и искалеченными пальцами. Около часа пополудни у дома Фраппье
остановилась почтовая карета, в которой сидел доктор Бьяншон, а рядом с
ним Бриго, и жена столяра побежала в больницу известить об этом г-на
Мартене и главного хирурга. Городские слухи, таким образом, получили
подтверждение. Рогронов обвиняли в том, что они намеренно обращались дурно
со своей кузиной и довели ее до состояния, опасного для жизни. Эта новость
застала Винэ в суде; бросив все, он поспешил к Рогронам. Рогрон с сестрой
кончали завтракать. Сильвия не решилась рассказать брату, какую оплошность
она совершила этой ночью, и на все его расспросы отвечала только: "Не твое
дело!" Чтобы уклониться от объяснений, она беспрестанно сновала из
столовой на кухню и обратно. Когда явился Винэ, она была одна.
- Вы, стало быть, ничего не знаете о том, что происходит? - спросил у
нее стряпчий - Нет, - сказала Сильвия - Дело с Пьереттой принимает такой
оборот, что вам грозит уголовный процесс.
- Уголовный процесс! - воскликнул вошедший в эго время Рогрон. - Как?
Почему?
- Прежде всего, - глядя на Сильвию, сказал стряпчий, - объясните мне,
что произошло этой ночью, но безо всяких уверток, как перед богом. Ведь
поговаривают о том, что Пьеретте придется отнять кисть руки. - Мертвенно
побледневшую Сильвию забила дрожь. - Значит, действительно что-то было? -
спросил Винэ.
Мадемуазель Рогрон описала всю сцену, стараясь оправдать себя. Но,
припертая к стене вопросами, вынуждена была сознаться в насилии, учиненном
ею во время яростной борьбы.
- Если вы ей только сломали пальцы, то будете иметь дело с судом
исправительной полиции; но если придется отнять кисть руки, - тут уже
пахнет судом присяжных, а Тифены сделают все от них зависящее, чтобы
добиться этого.
Сильвия была ни жива ни мертва; она призналась в своей ревности и -
что было еще трудней - в полной неосновательности своих подозрений.
- Какой предстоит процесс! - сказал Винэ. - Он может погубить вас
обоих: очень многие отвернутся от вас, даже если вы его выиграете. А уж
если вам не удастся одержать верх, то придется совсем покинуть Провен.
- О дорогой господин Винэ! - в ужасе воскликнул Рогрон. - Вы ведь
отменный адвокат, посоветуйте же нам, что делать, спасите нас! Напугав до
смерти обоих глупцов, ловкий Винэ заверил их, что г-жа де Шаржбеф с
дочерью не решатся больше у них бывать. Но если дамы Шаржбеф покинут их -