"Оноре де Бальзак. Серафита" - читать интересную книгу автора

помощью этой чудовищной науки вы лишаете все деяния человека свойств,
сформированных временем, пространством, формой, и все для того, чтобы
подвергнуть их математическому анализу в каком-то абсолютно чистом виде, как
это проделывает геометрия с телами, лишая их массы.
- Хорошо, Вильфрид, пусть будет по-вашему. Оставим это. Нравится вам
этот ковер из медвежьей шкуры, который мой бедный Давид положил здесь?
- Да, очень.
- Вы бы не узнали меня в этой "душегрейке"[3].
Это было что-то вроде кашемировой безрукавки, подбитой чернобуркой.
- Не кажется ли вам, что ни при одном дворе, ни у одного властителя нет
такого меха?
- Он достоин той, что носит его.
- А она кажется вам очень красивой?
- Человеческие слова к ней неприменимы, тут нужен разговор по душам.
- Вильфрид, вы умеете снять мою боль сладкозвучной речью... которой
утешали других.
- Прощайте.
- Останьтесь. Я очень люблю и вас, и Минну, поверьте! Но вы для меня
одно существо. Вместе вы для меня как брат или, если угодно, сестра.
Женитесь, я хочу увидеть вас счастливым до того, как покину навсегда этот
мир испытаний и страданий. Боже мой, простые женщины смогли все получить от
своих любовников! Они сказали им: "Замолкните!" И те онемели. Они сказали
им: "Умрите!" И те умерли. Они сказали им: "Любите меня издали!" И те
остались в отдалении, как царедворец перед королем. Они сказали им:
"Женитесь!" И те женились. Я же хочу, чтобы вы были счастливы, а вы мне
отказываете. Значит, у меня нет такой власти? Ну хорошо, Вильфрид,
послушайте, подойдите ко мне, да я бы обиделась, если бы вы женились на
Минне; но когда меня уже не будет с вами, обещайте мне соединиться с Минной,
небо предназначило вас друг другу.
- Я слушаю вас с удовольствием, Серафита. Хотя ваши слова не совсем
понятны, они мне очень симпатичны. Но что вы хотите сказать?
- Вы правы, я забываю о своем безумии, о том, что я - бедное создание,
чья слабость вам нравится. Я мучаю вас, а ведь вы забрались в этот дикий
край, чтобы найти здесь отдохновение, оно так необходимо вам, страдающему от
навязчивого преследования неведомым духом, измученному изнурительной научной
работой, почти опустившемуся до преступления и уже носившему цепи людского
суда.
Вильфрид почти без сознания рухнул на ковер. Но Серафита освежила своим
дыханием его чело, и он тотчас мирно задремал у ее ног.
- Спи, отдыхай, - сказала она, поднимаясь.
Серафита простерла руки над челом Вильфрида, и с ее уст сорвались одна
за другой фразы, разные по тональности, но все мелодичные и преисполненные
доброты, струившейся, казалось, из ее головы то чередою грозовых облаков, то
лучами света, которые грешная богиня невинно проливает на спящего любимого
пастушка.

"Теперь, дорогой Вильфрид, ты достаточно силен, и я могу предстать
перед тобой в своем истинном виде.
Настал час, когда души оказываются под сверкающими лучами
будущего, час, когда душа обретает свободу.