"Оноре де Бальзак. Луи Ламбер" - читать интересную книгу автора

пересказала все на свой лад.
- Невозможно, - говорил он, - сомневаться в приоритете священных книг
народов Азии над нашим священным писанием. Для того, кто добровольно
признает эту историческую истину, границы мира необычайно раздвигаются.
Разве не на азиатском плоскогорье нашли убежище те немногие люди, которым
удалось пережить катастрофу, поразившую наш земной шар, если, конечно, люди
существовали до этого переворота или удара? Это очень серьезный вопрос,
решение которого записано в глубине морей. Антропогония библии является
только генеалогией роя, вылетевшего из человеческого улья, который повис на
горных склонах Тибета, между вершинами Гималаев и Кавказа. Характер
первоначальных идей той орды, которую ее законодатель назвал божьим народом,
несомненно для того, чтобы скрепить ее единство, а, может быть, и для того,
чтобы сохранить свои собственные законы и свою систему правления, ибо книги
Моисея заключают в себе религиозный, политический и гражданский кодекс, -
характер этот отмечен печатью ужаса: мощная мысль пророка объясняла
сотрясение земного шара как месть свыше. И, наконец, поскольку этот народ не
вкусил ни одной из тех радостей, которые дает жизнь на родной земле,
злоключения кочевничества могли подсказать ему только мрачную,
величественную и кровавую поэзию. В противоположность этому зрелище быстрых
изменений к лучшему на лице земли, чудесное воздействие солнца, первыми
свидетелями которого были индусы, внушили им смеющиеся картины счастливой
любви, культ огня, бесчисленные образы воспроизведений жизни. Этих
великолепных образов не хватает произведению еврейского гения. Постоянная
необходимость сохранять самих себя, пережитые опасности и пройденные до
места отдыха страны породили чувство исключительности в этом народе и
ненависть к другим нациям. Эти три священных писания являются архивами
погибших миров. Вот в чем тайна грандиозного величия их языков и мифов.
Величавая человеческая история покоится под именами этих людей и местностей,
под этими фантазиями, которые неодолимо привлекают нас, хотя мы и не знаем
почему. Быть может, мы вдыхаем в них воздух древней родины нового
человечества.
По мнению Ламбера, эти три литературы заключали в себе все мысли
человека. С тех пор, с его точки зрения, не появлялось ни одной книги,
содержания которой, хотя бы в зародыше, нельзя было в них найти. Этот взгляд
показывает, насколько его первоначальное исследование библии было научно
углубленным и куда это изучение его привело. Он всегда как бы парил над
обществом, которое знал только по книгам, и потому судил о нем холодно.
- Законы, - говорил он, - никогда не препятствуют затеям знатных и
богатых, но обрушиваются на слабых, которые, наоборот, нуждаются в
покровительстве.
Его доброта не позволяла ему сочувствовать политическим идеям; но его
система приводила к пассивной покорности, пример которой подал Иисус
Христос. В течение последних дней моего пребывания в Вандоме Луи уже не
подстегивала жажда славы, он уже в некотором смысле абстрактно насладился
известностью; и после того как он вскрыл внутренности этой химеры, как
древние жрецы, искавшие будущее в сердцах людей, он ничего в них не нашел.
Презирая чисто личные чувства, он говорил мне: "Слава - это обожествленный
эгоизм".
Здесь, быть может, заканчивая рассказ об этом необыкновенном детстве, я
должен окинуть беглым взглядом все в целом.