"Джефф Вандермеер. Подземный Венисс" - читать интересную книгу автора

правда, не за деньги, нет, за деньги он якобы работать не будет, только за
особые услуги. А вот за какие и во что это выльется - никто не скажет. Ходят
слухи, вроде бы поначалу он ассистировал при государственно-финансируемых
проектах по искусственному оплодотворению, еще до распада правительства, но
ничего конкретного про его прошлое неизвестно.
В общем, Шадрах ушел, а я размечтался. Навоображал себе чудесных
сурикатов четырехфутового роста, с блестящими глазами-пуговками, клевой
двуногой походкой и услужливыми улыбками. Сурикатов, готовых работать на
кухне, скосить атрофиторф на вашем любимом садовом участке и даже выстирать
белье. Или, что гораздо важнее, вырубить ворюгу и оттяпать острыми зубами
его идиотскую сосиску.
Основная картина мести буквально впечаталась мне в сознание, врезалась,
можно сказать, не хуже этих кошмарных вестернов "нуэво", к которым я, как вы
уже догадались, питаю слабость. "Между прочим, Боб, я тут собрался оторвать
себе суриката, вот только сперва надо защитить честь дамы и потягаться
силенками вон с тем лосем". То есть, ну, вы поняли, да? Ничего странного,
что мое голоискусство так плохо расходилось, покуда ворюги все не вынесли.
Но ближе к ночи, когда я уже брел по проулку весьма тупикового вида,
тем более только что помахавшись - именно "помахавшись", особо серьезной
драки не получилось - с местным барменом, скажу честно, замандражировал.
Нет, правда, руки даже вспотели и мелко так задрожали. А вечер выдался
темнее темного - стойте, послушайте: "Ночь и есть конец света "; сам
придумал, это моя одноклеточная хокку, - и шум далеких освещенных улиц
неясным эхом отдавался от мутных и смутных стен построек. (И еще разило
отбросами, прямо как здесь.)
Шагнув сквозь голограмму - кстати, отлично просчитанную, так что нельзя
было не принять за чистую монету - и ступив под хитрые улыбки "и кратких" на
сияющей фиолетовым вывеске "Шанхайский цирк Квина", я, как и полагалось,
передернулся от нервного озноба. Вспомнил детство (опять) и как меня водили
во всамделишный цирк, где на туго натянутой проволоке резвился взаправдашний
воробей и даже была правильная собака, которая села гадить на арене. Помню,
я тогда здорово сконфузил отца, указав на псину и крикнув: "Па, смотри,
смотри! У нее сзади торчит!" Думал, это рычаг, понимаете? Откуда мне было
знать (черт, я даже не представлял тогда, что и папаша-то не настоящий),
если мои генетические игрушки, петушок Руф, чьи холодные глаза, казалось,
недобро сверлили меня по ночам, и суслик Гуф, вечно травивший тупейшие
сказочки о закадычных дружках-иглокожих, - и те выделяли свои отправления в
виде аккуратных твердых кирпичиков через дырку в пупке.
Но вижу, я упустил нить рассказа, как мог бы сказать, но никогда не
говорил Шадрах, и ударился в тоска льгию, а нам этого совсем не нужно.
В общем, так: шагнул я в темно-синюю бархатную тьму, двери с шипением
сомкнулись, мурашки по спине побежали гораздо быстрее, и тут же все уличные
звуки, аромат и привкус помоев ушли, а их место заняли тихий гул
кондиционеров и стерильная вонь. Вот что значит высший класс. Вот это,
понимаю, атмосфера .
Чего и ждать от Квина?
С обеих сторон, встроенные в стены, мерцали изумрудным сиянием
стеклянные контейнеры, а в них виднелись самые несообразные создания: твари
безглазые, твари чересчур глазастые, жутко зубастые, твари со всякими
разными штуками. И я учуял запах, отчасти заглушённый раньше этим духом