"Джефф Вандермеер. Подземный Венисс" - читать интересную книгу автора

Сальвадора в эту минуту. Да и Шадраха тоже - за то, что не мог открыть
правду. "Я сделал промашку", - так он сказал? Не промашка ли - пустить в
свой дом суриката?
Скрипит, открываясь, парадная дверь, и ты просыпаешься окончательно.
Первая мысль: голос Ника звучал на самом деле, брат ухитрился поломать
систему охраны. Но нет, скорее в дом забрался настоящий взломщик.
Ты неслышно поднимаешься, заворачиваешься в купальный халат и достаешь
из сумочки лазерный пистолет. На цыпочках приближаешься к двери,
приоткрываешь. При свете полумесяца, льющемся в комнату, видно темную
фигуру, шагающую по ковру в гостиной.
Выходишь из спальни, щелкаешь выключателем, бросаешь:
- Не шевелись. Убью.
И целишься... в Сальвадора.
Сурикат часто моргает от неожиданной вспышки. Ты не опускаешь оружия.
- Пожалуйста, Николь, не пугайся, - произносит Сальвадор, протягивая
ладонь. - Видишь? Я сходил пораньше за свежими крабами. Они тебе так
понравились...
Клешни скрипачей беспомощно клацают, сжимая скользкую шерсть суриката.
- В три часа ночи? - спрашиваешь ты. - В такую рань ходить за крабами
на ужин?
Сурикат потупляет взгляд, затем поднимает глаза, в которых горит
непонятное чувство, и обнажает клыки.
- Николь, - говорит он вполголоса, - если тебе показалось, что я
неисправен, об этом нужно доложить Квину. Если тебе кажется, что я вру, это
надо сделать обязательно. Может, и правда есть какая-то поломка. Я не умею
контролировать состояние собственного рассудка.
Ты со вздохом опускаешь пистолет.
- Иди спать, Сальвадор. Давай уже... иди спать.
- Спасибо, - отвечает сурикат и проскальзывает мимо тебя на кухню.

Глава 6

Вы двое всегда были как единое целое: Николь и Николас, реки ваших
воспоминаний сливались в одну. Ты проживала чью-то чужую жизнь. Да, ты
проживала чью-то чужую жизнь. Здесь тайно длится иное существование,
отдельный мир - зеркала не желают повторять твой образ буквально, да и
двигаешься ты не так, как этот другой , это создание , которое вовсе не ты.
Правда - в лунном сиянии. В районе Толстого животные собираются в стаи на
развалинах и руинах, забыв пугливость.
Отражения в окнах не совпадают в точности - наоборот, краешком глаза ты
успеваешь разглядеть совсем незнакомую, еще более призрачную жизнь и другую
Николь, которая ее проживает. Вот оно: ты - привидение привидения,
стремительно тающая мысль. Запах пустоты на ветру, бледные ветви деревьев на
голоэкране, воспоминание шагов по аллее, чистое эхо руки, скользнувшей по
перилам. Тобой овладевает чувство столь ясное, простое, словно художник
исхитрился коснуться прозрачными красками сердцевины холста, словно ты
превратилась в отражение. Ни страха. Ни ненависти. Ни разочарования. Ни
тревоги. Ни любви. Ни зависти.
Спасаясь от этого сумасшествия, отводя глаза от зеркал и стекол, ты
находишь единственное утешение в гуще теней - и в каждой тени снова