"Иэн Бэнкс. Бизнес" - читать интересную книгу автора

формы.
Вечерние празднества только-только начинались: нам еще предстояло
посещение казино, где каждому обещали выдать стопку фишек; плюс к этому
ожидались танцы. До сих пор никто и словом не обмолвился о таких грубых
материях, как покупка княжества у Сувиндера Дзунга. Я передала бутылку
портвейна принцу.
В скромной комнате, удаленной от мрачноватого банкетного зала, нас
было восемь человек, расположившихся вокруг небольшого стола. За ужином мы
сидели в большой компании: наш титулованный фотограф, телеведущий, двое
звезд итальянской оперы - сопрано и тенор, французский кардинал, генерал
американских ВВС, двое молодых поп-музыкантов (которых я не опознала, хотя
их имена были на слуху), немолодой рок-певец (которого опознала сразу),
американский дирижер, член кабинета министров, модный чернокожий поэт, пара
лордов, герцог и двое университетских профессоров - один из Оксфорда,
другой из Чикаго.
После десерта мы удалились под предлогом разговора о делах и забрали с
собой принца, хотя, повторяю, о делах разговор так и не зашел. Всеобщий
сбор затевался с единственной целью - произвести впечатление на Сувиндера.
Я про себя отметила, что мы уж слишком лезем вон из кожи. По-видимому, в
завтрашнем раунде переговоров предвиделись некоторые сложности.
Среди присутствующих были также наши сотрудники нижнего звена, которые
беззвучно маячили на заднем плане, двое-трое монарших слуг и, конечно же,
мистер Уокер: ноги на ширине плеч, руки сцеплены впереди - тень своего
босса, начальник личной охраны Хейзлтона.
- Конечно, вложено немало, - ответил Хейзлтону дядя Фредди, - впрочем,
смотря как понимать "немало"; но вся штука в том, что почти все вложили
больше нашего, а некоторые - стократ больше, просто до черта.
Соответственно, головной боли нам достанется меньше, чем всем остальным.
- Весьма утешительно.
Хейзлтон был очень высок ростом, очень представителен и седовлас; его
круглое лицо, загорелое и чуть рябоватое, говорило о неослабном
самоконтроле, тогда как на физиономии дяди Фредди отражалась буря эмоций. В
его низком голосе звучал выговор, не похожий ни на британский, ни на
американский. При первом нашем знакомстве он еще разговаривал как лощеный
английский денди (не в пример беспечному дяде Ф.), но впоследствии, прожив,
как и я, десяток лет в Штатах, усвоил американские интонации. В результате
его выговор приобрел характерную особенность, которую, в зависимости от
настроя собеседника, можно было расценивать либо как милую изюминку, либо
как нелепую пародию - будто актер-англичанин силится изобразить уроженца
Алабамы.
Одна рука Хейзлтона, большая, покрытая бронзовато-коричневым загаром,
удерживала хрустальный бокал шотландского виски "Бан-нахабхейн", а другая -
сигару размером с шашку динамита.
При виде человека, достигшего, как Хейзлтон, Первого уровня, я всегда
невольно умножала его внешний облик на размеры состояния, словно его
деньги, недвижимость и ценные бумаги служили гигантскими зеркалами,
многократно отражающими его фигуру в пределах любого социального
пространства, подобно зеркалам в кабине лифта. Сегодня дело идет к тому,
что любого, кто поднялся до Первого уровня, можно будет автоматически
считать мультимиллионером; пусть не такого вселенского масштаба, как Билл