"Валерий Барабашов. Жаркие перегоны " - читать интересную книгу автора

в крик сорвался Уржумов, и сидящие за огромным столом члены коллегии -
заместители министра и начальники главков - удивленно подняли головы: не
забывается ли начальник Красногорской, где он находится?!
Уржумов, смутившись и торопливо пробормотав: "Извините!", сгреб
привезенные с собой бумаги, вышел. В приемной министра мелодично били в этот
момент старинные, в резном деревянном корпусе часы. Кто-то знакомый
(кажется, это был главный инженер Сибирской дороги) шагнул навстречу, но
Уржумов ни с кем не хотел сейчас говорить - торопливо прошел мимо. Он быстро
спустился по широкой мраморной лестнице вниз, в вечно прохладный вестибюль,
мимоходом взял из рук гардеробщицы плащ, вышел на шумную, забитую
транспортом улицу.
Моросил дождь; у самого горла клокотало невысказанное, горькое, но
теперь надо было успокоиться, остыть. Тогда холодно и трезво можно будет
оценить все, что было сказано на коллегии. Впрочем, вряд ли он забудет
когда-нибудь обидные слова Климова - были они несправедливы по отношению к
нему, Уржумову. Да, конечно, он постарел, годы идут, но не это главное. Сбой
в работе Красногорской дороги - теперь это очевидно - закономерен. Еще три
года назад Уржумов с расчетами всевозрастающих вагонопотоков стучался во
многие кабинеты министерства; вместе с Бортниковым (тогда Виталий Николаевич
работал вторым секретарем обкома партии) были они на приеме у министра.
Семен Николаевич, радушно поздоровавшись с вошедшими, быстро и
внимательно глянул в лицо нового для него человека, Бортникова. Наверное,
тот своей внешностью не произвел на министра должного впечатления, и во
время разговора хозяин громадного, но довольно уютного кабинета почти все
время обращался к Уржумову. Бортников же сидел тихо, молчаливо, изредка
вставляя короткие замечания.
Уржумов говорил о том, что уже сейчас их дорога работает с большим
напряжением, что пришла пора всерьез подумать о ее перспективе.
Министр слушал, катал в пальцах дорогую папиросу, стряхивая с зеленого
сукна стола просыпавшиеся табачные крошки. Сдержанно улыбнулся, покачав
массивной своей головой:
- Паникер ты, Константин Андреевич. Ваших пропускных способностей еще
на две пятилетки хватит.
- Семен Николаевич, ведь...
- Погоди, не горячись. - Министр стал расхаживать по кабинету. - Ты
говоришь, с напряжением работаете? А вся сеть? Прохлаждается, что ли? Не
думай, что только Красногорской тяжело - все дороги с натугой работают.
Однако, - он мельком глянул на внимательно слушающего Бортникова, - однако
справились с планом перевозок. Так?.. Ну вот. Вытянем и эту пятилетку,
дорогие товарищи! Надо вытянуть. Надо! Так что, Константин Андреевич, ты уж
поднатужься, пожалуйста. Просить сейчас у правительства денег персонально на
развитие твоей дороги я не стану - БАМ, Тюмень, сам понимаешь...
Уржумов порывисто повернулся к севшему в кресло Семену Николаевичу.
- Товарищ министр, вы хорошо знаете, какое значение имеет наша дорога
для соседних, мы ведь как перевалочная база между востоком и западом
страны!..
- Может, ты мне, Константин Андреевич, расскажешь, с какой стороны
электровоз к вагонам цеплять, а? - министр усмехнулся, но глаза его были
сухими и строгими. - В настоящее время я не вижу особых причин для
беспокойства. Техническое развитие вашей магистрали вполне соответствует