"Леонид Бараев. Часы Фишера" - читать интересную книгу автора

внешние признаки "лентяйства" Моцарта ("гуляки праздного"): тот
все время не сидит, не корпит за инструментом, не пишет ноты в
своей "келье", которой у Вольфганга-Амадея к тому же и нет...
Но Моцарт, дескать, все равно (и все-таки) работает 24 часа в
сутки, его развеивания (пирушки с друзьями, болтовня,
романчики, флирт и т.п.) - находчиво и удачно применяемые
отвлечения, необходимый отдых, создание условий для
плодотворной работы творческого подсознания. И, возможно, на
деле, это действительно так. Но Моцарт, даже не гений, подымай
выше - Сальери называет его Богом музыки ("Ты, Моцарт, Бог и
сам того не знаешь. Я знаю, я") - все-таки подает не лучший
пример тем, кто идет ему на смену ("Что пользы, если Моцарт
будет жив. И новой высоты еще достигнет. Подымет ли он тем
искусство? Нет, оно падет опять, как он исчезнет. НАСЛЕДНИКА
НАМ НЕ ОСТАВИТ ОН"). Так что и внешнее поведение классика
какое-то значение имеет, может иметь. Может сыграть роль - даже
чисто внешнее, индивидуальное.
Важен результат? Конечно. Но все-таки не только; не один
результат.
Хотя в шахматах, шахматном спорте, Фишер вынужден (!) идти
от результата, строить (готовить) свои выступления "наверняка
или почти наверняка", быть нацеленным на успех, на победу, на
цифровое, неопровержимейшее превосходство.
И учитывать по возможности - раз он профессионал -
решительно все мыслимые, предвидимые, в том числе и
предполагаемые, факторы, способствующие несомненному успеху или
сопровождающие успех, сопутствующие ему.
В известном смысле он довольно рано впал как бы в
шахматное старчество, в рассудительность не по времени и как бы
не по чину (до завоевания высшего титула).
Алехин перед матчем 1927 года, как известно, заметил: не
представляю, как это я могу выиграть у Капабланки 6 партий,
впрочем, еще труднее мне представить, каким образом я мог бы
проиграть ему 6 партий. И это говорил человек, не выигравший
еще у своего исторического противника ни одной встречи!
Он же в конце 30-х годов сказал, что чемпионом мира, новым
чемпионом, может стать лишь человек, имеющий повышенное чувство
опасности.
Башмачкин, получивший, в каком-то смысле и не вполне
заслужено, а точнее - все-таки не по чину, не по положению,
свою великолепную, по максимуму сделанную, сшитую, сооруженную
шинель (все, кроме воротника - кошка, которую издали вполне
можно было принять за куницу, вот грабители и приняли, - было
самого лучшего качества, в пределах, конечно же, доступных
средств), потерял бдительность. Совершенно. Он дерзнул даже
пойти "на вечер", он, отродясь этого не делавший. Он попал, как
Германн из "пиковой дамы", в полностью непривычные условия.
Башмачкину не пришлось делать ничего особенного,
специфического, надо было только идти домой, он и пошел и -
более чем закономерно! - нарвался на грабителей. Ситуация