"Малколм Барбер. Процесс тамплиеров " - читать интересную книгу автора

Жоффруа де Гонневиль, приор Аквитании и Пуату, был допрошен 15 ноября.
Он также сперва отвечал весьма неохотно. Однако затем во всем признался и
сказал, что, когда ему велели отречься от Христа, он, хотя и был страшно
напуган, стал спорить с принимавшим его приором, и тот сказал ему:

Делай это смело; клянусь тебе спасением души своей, что в этом ничего
предосудительного нет, ибо таков Устав нашего ордена, принятый в результате
того, что один преступный магистр был заключен в темницу неким султаном и
никак не мог вырваться оттуда, пока не поклялся, что если обретет свободу,
то непременно введет этот обычай (т. е. отречение от Христа), и все, кого
будут принимать в братство, с этих пор должны будут этот обычай соблюдать.
Так что имей это в виду и можешь смело поступить так.

Однако же, поскольку де Гонневиль продолжал упорствовать, приор
согласился на такое условие: пусть неофит поклянется "на Святом Евангелии"
молчать и не говорить никому из братьев, что его пощадили и избавили от этой
части обряда. Таким образом, отрекаться от Бога ему не пришлось, а что
касается оплевывания Святого креста, то, по его словам, плевок попал на руку
приора, а не на распятие. Очевидно, этому приору пришлось проявить немалое
терпение и снисходительность, потому что дядя де Гонневиля считался тогда
одним из влиятельнейших советников короля Англии.
Судя по протоколу, Жоффруа де Гонневиля допрашивали и до того, как он
предстал перед судом инквизиции, и, скорее всего, именно королевские
чиновники в полном соответствии с королевским указом от 14 сентября. Он,
видимо, сопротивлялся давлению, так что можно, наверное, сделать следующий
вывод: его пытали, чтобы на суде получить те самые, довольно двусмысленные,
признания, которые упоминались выше. "Когда его спросили, почему он сразу не
сказал всю правду", он объяснил, что уже однажды исповедался во всем одному
священнику-тамплиеру, и считал, что привилегия, дарованная капелланам ордена
Святым Престолом, позволяет им отпускать все грехи. А потом довольно
невразумительно пробормотал, что ему казалось, будто вскоре с преступными
заблуждениями в ордене будет покончено.
Сам же он принимал в братство всего пятерых и пощадил их точно так же,
как пощадили его самого, но вскоре случайно узнал, будто против него
готовятся какие-то санкции. По этой причине во время беседы с королем в Лоше
он испытывал весьма сильное искушение поведать ему обо всем, "чтобы король
дал ему совет, как поступить, и взял его под свою охрану, пока он не покинет
орден; однако затем, вспомнив, сколь много приоры и прочие члены братства
дали ему, чтобы он мог совершить это путешествие, и как много денег и прочих
богатств он уже получил от ордена, решил, что нехорошо было бы так подвести
этих людей"103.
Признания руководителей ордена, а также показания многих рядовых
тамплиеров, казалось бы, полностью оправдывали аресты, произведенные 13
октября. Когда второй человек в ордене, уступающий по статусу лишь великому
магистру, признается в отречении от Христа, плевании на Святое распятие,
непристойных поцелуях, поощрении гомосексуализма и поклонении некоей
чудовищной голове, а потом уверенно заявляет, что подобная практика была в
ордене самой обычной, то сопротивление отдельных лиц, а именно тех четверых,
которые так и не признались ни в чем - Жана де Шатовийяра, Анри д'Эр-синьи,
Жана де Пари и Ламбера де Туази - имело весьма малое значение104.