"Малколм Барбер. Процесс тамплиеров " - читать интересную книгу автора

постаревшего и ослабевшего - видимо, из-за того давления, которое оказывали
на него королевские чиновники. Он, казалось, совершенно утратил почву под
ногами и ни разу не проявил себя как сколько-нибудь решительный
руководитель. Хотя в последующие годы Жак де Моле не раз менял свои взгляды,
сперва отказываясь от первоначальных показаний, потом снова признаваясь в
совершенных грехах, он никогда так и не сумел оправиться от того удара, под
воздействием которого сделал свое первое признание, - как не смог и
изгладить это событие из памяти - собственной и окружающих - настолько умело
оно было срежиссировано властями для достижения максимального
пропагандистского эффекта.
Он сообщил инквизитору Гийому де Пари, что был принят в орден сорок два
года назад в Боне, в диоцезе Отён, Умбером де Пейро, магистром Англии, и
Амори де ла Рощем, магистром Франции. И признался далее, что после того, как
он дал множество клятв относительно соблюдения обычаев и законов ордена, его
плечи окутали плащом тамплиера, и упомянутый приор (т. е. Умбер де Пейро)
приказал принести бронзовый крест, на котором было изображено распятие, и
велел ему (Моле) отречься от Иисуса Христа, чье изображение держал перед
ним. Он нехотя подчинился; потом ему велели плюнуть на распятие, но он
плюнул на пол. Когда его спросили (в суде), сколько раз он плевал на
распятие, он поклялся, что плюнул только один раз и помнит это очень хорошо.

***

Хотя Жак де Моле и отрицал обвинение в мужеложстве, он как бы
экстраполировал описание своего вступления в орден на всех остальных,
заявив, что ничто из выпавшего на его долю не миновало и всех прочих
неофитов. По его словам, сам он мало кого принимал в братство, а когда все
же ему доводилось делать это, то самую "неприятную" часть обряда он поручал
другим, твердо зная, впрочем, что новичок обязан пройти все то, чему был
подвергнут и он сам при вступлении в братство82.
Однако королю было мало самих признаний великого магистра. Нужно было
еще предать их максимальной публичной огласке. Неторопливость средств связи
и почти повальная неграмотность вовсе не означали, что феодальный правитель,
тем более феодальный монарх, останется равнодушным к общественному мнению. И
действительно, как будет видно впоследствии, уже сами по себе официальные
обвинения явно имели целью спровоцировать во всех слоях населения отвращение
и страх по отношению к тамплиерам83. А потому в пятницу, 25 октября, Жак де
Моле вместе с другими руководителями ордена - Жераром де Гошем, Ги Дофеном,
Жоффруа де Шарне и Готье де Лианкуром - предстал перед ассамблеей в Тампле.
Особое место на этом собрании занимали богословы, церковные и светские
магистры, бакалавры и другие представители Парижского университета84.
Собрание было тщательно подготовлено: уже на следующий после массовых
арестов день, но еще до того, как были получены какие бы то ни было
признания, Ногаре собрал примерно ту же группу людей в зале капитула собора
Нотр-Дам и перечислил им обвинения, которые выдвигаются против ордена
тамплиеров. На следующий день, в воскресенье 15 октября, он обратился к
значительно более многочисленной и разнообразной аудитории с пылкой речью по
тому же поводу - на сей раз присутствовали королевские чиновники и члены
ордена доминиканцев85. Университетские ученые и преподаватели были снова
собраны 25 октября, чтобы послушать, как де Моле повторит свои признания,