"Александр Барков, Геннадий Цыферов. А будет ли удача? " - читать интересную книгу авторабыл под скипетром Российским".
За окном слышен разговор казаков: - Вась, - просит кто-то, - а Вась, расскажи, как ты за персиянкой-то... - Отстань, - ворчит Вася. - Вась, а Вась, расскажи ужо в последний... - Ладно, - соглашается наконец Васька. - Значит, у ручья я ее впервой встретил. Ну, скажу вам, братцы, цветок! Брови дугой... А глаза! Васька на миг умолкает. - Вот и повадился я к ручью-то ходить. Стою, любуюсь... А она кувшин на голову поставит и идет. И как идет, братцы! Качается словно тростиночка на ветру. - Вась, - встревает кто-то. - А она что? - Что она... Она тоже нет-нет да и остановится. Неделю целую, почитай, я к ручью ходил. А тут как-то пришел - нету моей персияночки. Туды-сюды. Где моя ягодка подевалась? А из-за пригорка ба-бах! Чуть на тот свет не отправили... - Вась, а может, то не персиянка, а татарка? - Сам ты татарин! - взрывается Васька. - Я татар с первого раза узнать могу. Наперво у них лицо круглое и глаза косят. "Наперво лицо круглое и глаза косят", - непроизвольно записывает Гмелин. И тут же, опомнившись, размашисто перечеркивает написанное. Прочитают в Академии такое - за животы возьмутся. И, стараясь не слушать более разговор казаков, пишет далее строго и обстоятельно: "Населения в Дербенте четыре тысячи. Сиречь среди них народы разные, как-то: татары, краску, именуемую хной. Оной хной персы красят бороды. Отчего здесь у всех бороды красные... Хлеба здесь сеют весьма мало, которого и для самой необходимости недостаточно. Для того здесь мука с превеликим барышом продается, и охотно покупают куль по семи и десяти рублей, часто и того дороже... А животных водится очень много, зайцев, кабанов, диких коз, лисиц, медведей и волков". Голоса на улице смолкают. Мягко ступая, кто-то входит в дом. Гмелин отрывается от дневника, поднимает глаза и видит в дверях красного, лукаво ухмыляющегося перса. - Наш хан и повелитель... - гортанно произносит перс и выуживает из халата мешок. Молча кладет на стол. Гмелин не спеша считает деньги. Сто рублей мелкой персидской монетой. Если бы ученый имел право, он непременно сказал бы: "Ваш хан просто дурень". Разве может он, член Императорской Академии, начальник большой экспедиции, принять ханскую подачку? Прикусив губу, Гмелин возвращает деньги. "Конечно, владыка обидится. Но аллах с ним! В конце концов, я ведь не какой-то заезжий медик. Я прежде всего - представитель великой державы Российской". "Державы Российской..." - в который раз выводит он в дневнике эти торжественные строки. Но, к сожалению, "держава" пока мало помогает ему. Итак, дописана последняя строка. Завтра снова в путь, теперь уже по суше в глубь чужой страны. Гмелин кладет перо, зовет Охотникова. - Они тоже пишуть... - докладывает казачок Федька. "Пишуть... - Лицо путешественника внезапно светлеет. - Значит, у |
|
|