"Памела Бэрфорд. Борьба без проигравших " - читать интересную книгу автора

глаза и попыталась убедить себя, что не хочет, чтобы рука Калеба
продвигалась дальше. Ее соски превратились в тугие комочки, готовые прорвать
ткань рубашки. Наконец она прерывисто вздохнула и вздрогнула в предчувствии
того, как он коснется кончиков ее грудей... Его рука задвигалась...
И внезапно остановилась. Элизабет почувствовала, как тело Калеба
напряглось и в течение нескольких секунд его сердце буквально колотилось ей
в спину. Затем он резко перевернулся на другой бок и сел на кровати. Она
вздрогнула еще сильнее. Его тепло, его жизненная сила одновременно и пугали,
и привлекали ее. Элизабет даже не стала притворяться, будто спит, понимая,
что ее волнение было слишком заметным. Она услышала негромкое
ругательство... и испытала чувство леденящей пустоты при звуке закрывшейся
двери.
После этого несколько дней Элизабет вела себя очень осторожно и
старалась не перечить ему, гадая, нервничает ли он так же, как она.
Калеб выпрямился и отошел от нее, как только прицепил наручник к одному
из медных прутьев на спинке кровати.
- Тебе что-нибудь понадобится до моего прихода? - спросил он.
- Принеси почитать. Что угодно, кроме "Солдата Фортуны".
Калеб улыбнулся, хотя улыбка вышла кривая, и через несколько минут
вернулся со стопкой журналов "Вог". Прежде чем Элизабет успела что-либо
сказать, он бросил на нее примирительный взгляд и произнес:
- Это журналы моей матери.
- Угу.
А потом Калеб ушел, оставив Элизабет листать журналы мод трехлетней
давности. Минуты тянулись мучительно долго. Хуже всего было то, что она даже
не знала, сколько времени прошло, - она сняла свои часы перед тем, как
начала готовить. Она могла только догадываться о времени по тому, как тени
становились короче, а солнце поднималось выше. Час, когда Калеб обещал
вернуться, явно прошел. Элизабет нравилось смотреть "Вог", но не до
бесконечности же.
Когда у нее заурчало в животе, она поняла, что время ленча миновало.
Элизабет подумала об ароматных батонах, которые лежали в кухне. Во рту у нее
пересохло, и она уже представляла себе, как поволочет за собой кровать на
наручнике и доберется до бутылки с колой, стоящей в холодильнике.
После полудня комната наполнилась мягкими тенями и рассеянным светом.
Помимо того, что ей хотелось есть, она начала мерзнуть. Элизабет свалила
журналы на пол, скинула на них валики, а сама забралась под тонкое покрывало
и свернулась под ним, дрожа и проклиная свою невезучесть. Прикованная рука
была холодной как лед, и временами сводило судорогой. Но, несмотря на все
эти неудобства, она думала о другом: вдруг с ним что-то случилось?
Она выругала себя. Калеб неуязвим. Это танк. Что может случиться с
десантником?
Автомобильная катастрофа.
Элизабет прикусила губу. Ну, это было бы неплохо. Такой поворот событий
мог бы решить ее проблему. Если Калеба заберут в больницу, то сюда будут
звонить, а поскольку никто не ответит, они могут послать кого-нибудь...
Конечно, если Калеб будет в сознании, он скажет им, что она здесь.
Если в сознании. Если жив. Элизабет проглотила комок в горле. Ей было
неприятно и даже страшно думать обо всех этих "если". От этих "если" у нее
учащенно забилось сердце, и ладони стали влажными, и она даже забыла о своем