"Клайв Баркер. Они заплатили кровью (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

несколько часов, подальше от всего этого.
- Конечно.
- Я имею в виду, навсегда, - сказал Стампф.
- Навсегда?
Стампф прикурил новую сигарету от старой:
- Я не верю в проклятия, не думай.
- При чем здесь проклятия?
- Но ты же видел тело Черрика, что с ним случилось...
- Это просто болезнь, - сказал Локки. - Как это ока называется, когда
кровь не правильно свертывается?
- Гемофилия, - ответил Стампф. - Он не страдал гемофилией, и мы оба
об этом знаем. Я видел не раз, как он резался и царапался, и у него
заживало не хуже нашего.
Локки прихлопнул москита на своей груди и растер его пальцами.
- Отлично. Так от чего же он тогда умер?
- Ты лучше меня видел его раны, но, мне кажется его кожа просто
расползалась от малейшего прикосновения.
Локки кивнул:
- Да, похоже на то.
- Может, он чем-нибудь заразился от индейцев?
Локки задумался:
- Я не коснулся ни одного из них.
- И я тоже. А он коснулся, помнишь?
Локки помнил. Такие картины нелегко забыть, как ни старайся.
- Боже, - простонал он, - что за идиотизм.
- Я отправляюсь в Сантарем. Не хочу, чтобы они пришли за мной.
- Они не придут.
- Откуда ты знаешь? Мы вляпались по уши. Мы могли бы подкупить их,
или согнать с земли как-нибудь по-другому.
- Сомневаюсь. Ты же слышал, что сказал Тетельман: родовая
собственность.
- Может забрать мою часть земли, - сказал Стампф. - Мне она не нужна.
- Что это значит? Ты что, собираешься смыться?
- Я чувствую себя преступником. У нас руки в крови, Локки.
- Делай, что хочешь.
- Я и делаю. Я не такой, как ты. У меня никогда не было охоты до
таких вещей. Купишь мою треть?
- В зависимости от того, сколько ты за нее просишь.
- Сколько дашь. Она твоя.
Исповедавшись, Стампф докуривал сигарету в кровати. Скоро начнет
светать: еще один рассвет в джунглях, благодатное мгновение перед тем, как
мир вновь покроется испариной. Как он ненавидел это место! В конце концов,
он не коснулся ни одного из индейцев, даже близко не стоял. Какую бы
инфекцию они не передали Черрику, он не мог ей заразиться. Менее чем через
сорок восемь часов он отправится в Сантарем, а потом еще в какой-нибудь
город, любой город, куда племя никогда не сможет добраться. Ведь он уже
понес свое наказание, разве не так? Заплатил за жадность и самонадеянность
резью в животе и тем ужасом, от которого ему уже вряд ли избавиться до
конца жизни. Пусть это будет достаточным наказанием, взмолился он, и, пока
обезьяны не возвестили своим криком новый день, погрузился в сон: сон