"Клайв Баркер. Они заплатили кровью (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

застрекотала у него в ногах, как будто слова Черрика позабавили ее не
меньше, чем хозяина. - Нет, вы уплатили за кота в мешке, и теперь вам
придется с ним повозиться. Вы уплатили за право вышвырнуть отсюда
индейцев, насколько вам это удастся. Вот куда пошли ваши доллары, мистер
Локки. Правительство страны ждет не дождется, пока вы - или такие как вы -
не избавите его от всех этих племен на субконтиненте. Нет нужды изображать
из себя оскорбленную невинность. Я здесь уже слишком долго...
Черрик плюнул на голый пол. Слова Тетельмана раздражали его:
- А зачем же ты сюда приехал, если ты такой хренов умник?
- По той же причине, что и вы, - ответил Тетельман миролюбиво,
вглядываясь куда-то вдаль, на смутные очертания деревьев, что росли на
краю участка земли за складом. Их раскачивали ночные птицы или ветер.
- И что же это за причина? - Черрик с трудом сдерживал враждебность.
- Жадность, - мягко ответил Тетельман, продолжая рассматривать
деревья. Что-то быстро прошуршало по низкой деревянной крыше. Обезьянка в
ногах Тетельмана прислушалась, наклонив головку. - Я, как и вы, думал, что
меня здесь ждет удача. Я дал себе два года. От силы три. Это были лучшие
годы за прошедшие двадцать лет. - Он нахмурился; его память вызывала
картины прошлого, и все они отдавали горечью. - Джунгли пережуют вас и
выплюнут, рано или поздно.
- Не меня, - сказал Локки.
Тетельман посмотрел на него влажными глазами.
- Сожалею, - сказал он очень вежливо. - Дух разрушения носится в
воздухе, мистер Локки. Я чую его запах.
Он снова отвернулся к окну. Что бы там ни было на крыше, теперь к
нему еще что-то присоединилось.
- Но ведь они не придут сюда? - сказал Черрик. - Они не будут нас
преследовать?
В вопросе, прозвучавшем почти шепотом, слышались мольба об
отрицательном ответе. Как Черрик ни старался, он не мог отогнать видения
предыдущего дня. Ему являлся не труп мальчика - его он еще мог попытаться
забить. Но как забыть старика, с его искаженным в солнечном свете лицом и
ладонями, поднятыми, как будто он предъявлял какое-то клеймо.
- Не беспокойся, - ответил Тетельман с ноткой снисходительности. -
Иногда некоторые из них наведываются сюда - продать попугая или пару
горшков - но я никогда не видел, чтобы они приходили в сколько-нибудь
значительном числе. Они этого не любят. Ведь для них здесь цивилизация, а
она их пугает. Кроме том, они не стали бы обижать моих гостей. Я нужен им.
- Нужен? - спросил Локки. - Кому нужен этот хлам вместо человека?
- Они употребляют наши лекарства. Дэнси их снабжает. И одеяла, время
от времени. Я же говорил, они не так глупы.
Рядом послышалось завывание Стампфа. За ними последовали утешения
Дэнси, пытающегося унять панику, ему это плохо удавалось.
- Ваш друг совсем плох, - сказал Тетельман.
- Он мне не друг, - ответил Локки.
- Она гниет, - пробормотал Тетельман, больше для себя.
- Кто?
- Душа. - Слово было чудовищно неуместным на мокрых от виски губах
Тетельмана. - Она - как фрукт, видите ли. Гниет.
Каким-то образом крики Стампфа воплотились в образы. Это не было