"Клайв Баркер. Книга демона, или Исчезновение мистера Б." - читать интересную книгу автора

Вторую веревку, странно темную на фоне ярко-желтой первой и почти
незаметную в темноте, внезапно вздернули в воздух метра на три, туго натянув
два темных троса, и извлекли из тьмы две сети подходящего размера и ширины,
что доказывало: кем бы ни был небесный рыбак, его знаний о подземном мире
хватало, чтобы угадать присутствие остатков демонации.
Увидев эти огромные сети, я утешил себя одной мыслью: даже если бы я
увидел ловушку раньше, мы не сумели бы выпутаться из нее, пока поднебесные
рыбаки не заметили, как дергаются крючки с наживкой, и не выловили добычу.
Ячейки сети были достаточно велики, чтобы одна моя нога нелепо и
неудобно повисла в воздухе, болтаясь над хаосом внизу. Но неудобство ничего
не значило в сравнении с тем, как затягивалась сеть вокруг папаши Гатмусса.
Его тоже подняли в воздух, но Гатмусс ругался и бился, безуспешно пытаясь
прорвать дыру в сетке, а я был необычайно спокоен. Ведь жизнь в поднебесном
мире вряд ли может быть хуже, чем в подземном, где у меня не было ни уюта,
ни любви, ни будущего - ничего, кроме унылого существования, какое влачили
мама и папаша Г.
Нас тащили вверх с приличной скоростью, и я смотрел вниз на ландшафт
своей юности. Я видел наш дом, миниатюрную фигурку мамы на крыльце; она не
услышит моих криков, даже если я попытаюсь закричать, а я не пытался. Дальше
во все концы, насколько я мог видеть, простиралась унылая заброшенная
пустыня с пиками отбросов. Они казались огромными, пока я находился рядом, а
теперь стали незначительными даже по краям, где возвышались горы мусора,
ограничивая пределы Девятого круга. За этими пределами не было ничего.
Только вакуум, бескрайняя пустота, ни черная, ни белая, неизмеримая серость.
- Джакабок! Ты слушаешь меня?
Гатмусс окликнул меня из своей сети. Огромная папашина туша сплющилась
в весьма неловкой позе - его же собственными усилиями. Колени подпирали
голову, руки торчали сквозь сеть под странными углами.
- Да, слушаю, - ответил я.
- Это ты подстроил? Хочешь выставить меня дураком?
- Для этого не надо сильно стараться, - сказал я. - К тому же это не я.
Какой скудоумный вопрос.
- Чего это за "скудоумный"?
- Я не буду ничего объяснять тебе, это гиблое дело. Ты родился
животным, животным и помрешь, и, кроме еды, волновать тебя ничто не будет.
- Думаешь, ты очень умный, шкет? Умные слова говоришь, сам такой
манерный. Ну, меня тебе не сразить. У меня есть мачете и ружье. Как только
мы выберемся из этой идиотской штуковины, я сцапаю тебя быстрее, чем ты
успеешь пересчитать свои пальцы. И я их оттяпаю, твои пальцы. На руках или
на ногах. Или нос.
- Я вряд ли могу сосчитать свой нос, дурак. У меня он один.
- Ага, снова заговорил как высокородный могущественный господин. Ты
никто, шкет. Погоди! Сейчас возьму ружье. Я все могу с моим ружьишком!
Отстрелю тебе, скажем, остатки детородной пипки. Начисто оттяпаю!
Гатмусс продолжал в том же духе, изливая бесконечный поток оскорблений
и жалоб, приправленных угрозами. Он ненавидел меня, потому что после моего
рождения мама утратила к нему всякий интерес. Прежде, говорил папаша, если
мама вдруг отворачивалась, у него имелся простой способ привлечь ее
внимание. Но теперь он не хочет пользоваться этим способом, потому что новая
дочь ему бы не помешала, но еще один случайно заделанный сын - нет, это