"Клайв Баркер. Книга демона, или Исчезновение мистера Б." - читать интересную книгу автора

Очевидно, папаша выхватил их из огня и нашел там упоминание о себе. Я
слишком хорошо помнил свой шедевр, чтобы не сомневаться: записки о Гатмуссе
расцвечены множеством оскорбительных эпитетов. Папаша был слишком глуп,
чтобы понять значение слов "тлетворный" или "скаредный", но он уловил
главный смысл моих чувств. Я ненавидел его всем сердцем, и эта ненависть
сочилась со страниц в его руке. Папаша тащил свою грузную тушу по лестнице,
вопя:
- Я не идиот, шкет! Я знаю, про что тут написано. И я заставлю тебя
помучиться за это, слышишь? Разведу новый костерок и поджарю тебя на нем, по
минуте за каждое гадкое слово, что ты про меня накорябал. А ты накорябал
много слов, шкет. Ох и пожарю я тебя! Станешь черным, как головешка, шкет!
Я решил не тратить силы и время на ответ. Мне надо было выбраться из
дома и затеряться на темных улочках нашего района, звавшегося Девятым
кругом. Самые пропащие из проклятых, чьи души не подчинялись ни кнуту ни
прянику, хитростью и выдумкой кормились в этом кишащем бездельниками
разоренном краю.
Они промышляли в помойном лабиринте позади нашего дома. В качестве
платы за проживание в этом доме - полуистлевшей развалине - папаша Г. следил
за грудами мусора и усмирял те души, которые, по его мнению, заслуживали
наказания. Эта дозволенная жестокость подходила папаше Г. как нельзя лучше.
Он выходил из дома еженощно, вооруженный мачете и ружьем, готовый увечить и
калечить во имя закона. Теперь он взбирался по лестнице с теми же мачете и
ружьем по мою душу. Я не сомневался, что он убьет меня, если (точнее,когда )
доберется до меня. Я знал, что спастись от него на улице нет шансов, так что
мне оставалось лишь выпрыгнуть из окна (мое тело совсем не чувствовало боли,
онемев от шока) и бежать к крутым мусорным холмам. Я знал, что там можно
оторваться от погони среди бесчисленных гнилых каньонов.
Папаша Г. выстрелил в окно, откуда я выпрыгнул, как только начал
карабкаться на гору мусора. Он выстрелил еще раз, когда я добрался до
вершины. Обе пули просвистели мимо, но совсем близко. Если он выпрыгнет и
нагонит меня, он прострелит мне спину, причем не раздумывая. И пока я
пробирался, спотыкаясь и скользя, по дальнему склону вонючего мусорного
холма, я думал если выбирать между смертью здесь, от пули папаши Г., и
возвращением домой к новым побоям и издевательствам, я предпочту смерть.
Но пока было рановато тешиться мыслями о смерти. Мое обожженное тело
уже оправлялось от шока, навалилась боль, но я был достаточно шустрым, чтобы
резво продвигаться по грудам гниющих объедков и ломаной мебели. А вот для
огромной неуклюжей туши папаши Г. кучи мусора были коварной почвой. Два-три
раза я терял его из виду, и мне очень хотелось верить, что я оторвался. Но
Гатмусса вел охотничий инстинкт. Он преследовал меня среди хаоса, вверх и
вниз по холмам. Мусорные ущелья становились все глубже, горы все выше, а я
уходил все дальше от дома.
И двигался все медленнее. Усилия, потраченные на преодоление этих
холмов, уже сказывались на мне, и мусор разъезжался под ногами, когда я
пытался взбираться на крутые склоны.
Мне было ясно, что конец близок. Я решил остановиться на вершине холма,
на который я взбирался, и стать удобной мишенью для папаши Г. Мое тело
стремительно слабело, икроножные мышцы сводила судорога, я громко стонал от
боли, мои обожженные руки были сплошь в порезах - в поисках опоры я
натыкался на осколки стекла и рваные края жестяных банок.