"Джон Барнс. И несть им числа..." - читать интересную книгу автора

он самостоятельно проверял двигатель и, возможно, впустил немного воздуха.
Это могло понизить температуру силиконовой смазки, из-за чего лопасти стали
туго вращаться. Я достал банку со смазкой, добавил ее в каналы, быстренько
для проверки запустил двигатель и снова долил смазки. Тем временем на наш
трап вкатился робот-курьер и подвез охладитель прямо к источнику питания
корабля, так что теперь мы были готовы к старту. Следующие десять минут я
ползал вокруг корабля: все же очень приятно иметь такую красивую машину, да
и нелишне поговорить с ним о проблемах безопасности.
Покончив со всем этим, мы медленно двинулись по направлению к
Оклендской бухте, а оттуда к назначенному месту старта, и все равно прибыли
на добрых полчаса раньше. Движение было не слишком интенсивным, особенно
для утра пятницы, и башенный контроль, по-видимому, собирался спокойно меня
пропустить.
Конечно, корабль мог доставить меня к месту самостоятельно - некоторые
так и сидели в пассажирских креслах в заднем отсеке своих катеров в течение
всего полета, как положено по инструкции, - но это совсем не интересно. Я
вывел свою ласточку из бухты на ручном управлении, как заповедовали Бог и
братья Райт.
Мы медленно ползли к старту. Похоже, я выбрал не самую загруженную
траекторию - разрешение на ранний прыжок было получено сразу.
Трепеща от удовольствия, я направил в назначенный нам прыжковый
коридор и бросился к основным толчковым насосам, чтобы заставить машину
развить скорость в 110 узлов. На такой скорости начинает казаться, будто
что-то не так - весь корпус сотрясается и громыхает, дергается и дребезжит
под ногами, центральные двигатели ревут, потому что приводят в движение
турбины, управляющие насосами, а позади развевается гигантский петушиный
хвое! белых брызг высотой в три этажа Секунд тридцать я наслаждался этим
потрясающим зрелищем, покуда мы не вошли в зону взлета. На приборной панели
замигали шесть лампочек обратного отсчета времени, и как только начала
мигать шестая, я запустил стартовую программу, которую заранее запрузил в
мозг корабля, - ибо никакая человеческая нервная система не обладает
достаточной скоростью реакции, чтобы аккуратно выполнить суборбитальный
прыжок.
Менее чем за секунду он принял нужное положение, насосы выплюнули
последнюю воду из турбин на нижней части фюзеляжа, двухдвигательный реактор
отсек свои турбины и взревел на полную мощность, выталкивая корабль из
воды. Меня вдавливало в кресло все сильнее: мы набирали высоту. Нос корабля
задрался почти вертикально, двигатели завывали до тех пор, пока полностью
не освободили крылья от нагрузки. Конденсаторы извлекли из воздуха жидкий
кислород для заполнения прыжкового отсека, небо постепенно становилось все
темнее и темнее.
От ощущения полного кайфа я завопил. Потом двигатели заглохли, крылья
сложились - корабль спрятал их и перешел на ракетную тягу, работая на
чистейшем жидком кислороде, добытом пару минут назад. Позади корабля до
самой Земли тянулся огромный огненный хвост. Небо стало почти черным,
горизонт сузился до размеров кривой полоски, мягкое подрагивание крыльев
сменилось дрожью ракетных двигателей. Спустя несколько минут перегрузка
перестала вдавливать меня в кресло: в кабине и в пассажирском отсеке
воцарилась блаженная тишина. Теперь примерно двадцать минут Я буду
невесомым, как немцы в своих орбитальных городах.