"Джулиан Барнс. Как это было" - читать интересную книгу автора

Люди, у которых сломлен дух. Видеть это было выше моих сил. Вот откуда
позже, когда я стала любить Стюарта, пришла ко мне эта мысль: только бы он
во мне не разочаровался. Раньше у меня ни с кем не возникало такого
57
опасения. Я не беспокоилась, что будет потом, как все сложится в
будущем, что обо мне подумают, оглядываясь
назад.
Послушайте, я не хочу играть в эту... игру. Но и сидеть в углу, заткнув
себе рот платком, тоже бессмысленно. Уж лучше я расскажу, что знаю и как
понимаю.
До знакомства со Стюартом у меня были романы. Был эпизод, когда я почти
влюбилась, несколько раз мне делали предложение; с другой стороны, как-то у
меня никого и ничего не было целый год - неохота было возиться. Некоторые
мои мужчины мне "в отцы годились", как говорится, но были и молодые. Ну и
что же из этого следует? Люди услышат что-то краем уха и сразу принимаются
строить теории. Получается, будто я вышла за Стюарта, так как считаю, что он
меня не подведет, как подвел отец? Ничего подобного. Я вышла за него, потому
что я его полюбила. Потому что я его люблю, уважаю и мне с ним хорошо.
Сначала он мне не особенно нравился, так себе.-И это еще тоже ничего не
значит. Сразу определить, по сердцу тебе человек или нет, нелегко.
Мы сидели в той гостинице и держали в руках большие бокалы с хересом.
Что там было, скотоводческая ярмарка? Нет, разумные, рассудительные люди
предпринимали серьезный шаг в своей жизни. И оказалось, что для нас этот шаг
оправдался, нам повезло. Но это было не только везение. Сидеть и дуться на
белый свет - плохой способ заводить новые знакомства.
Я считаю, в жизни надо выяснить, к чему у тебя способности, а что тебе
не по зубам, решить, чего хочешь, и стремиться к этому, но только потом не
раскаиваться. Господи, ну прямо проповедь получилась. Словами все не
выразить, правда?
Может быть, поэтому я люблю свою работу. В ней не приходится
пользоваться словами. Я сижу в своей комнатке под крышей, орудую тампонами и
растворителями, кистя-!
58
ми и красками. Только я и картина, и можно еще включить музыку по
радио. Даже телефона нет. Я не особенно люблю, чтобы Стюарт сюда понимался.
Разрушаются чары.
Бывает, картина, над которой работаешь, тебе отвечает. Тогда прямо дух
захватывает: смываешь верхний слой краски и видишь, что под ним что-то есть.
Бывает, хотя и редко. Но от этого только интереснее. Например, в XIX веке в
огромных количествах писали обнаженную женскую грудь. И вот чистишь портрет
предположительно знатной итальянки, и постепенно проявляется сосущий
младенец. У тебя на глазах знатная дама превратилась в Мадонну. Словно ты
первая за много лет, кому она доверила свою тайну.
Месяц назад я работала над лесной сценой и обнаружила кем-то
записанного вепря. Картина сразу переменилась. Была мирная кавалькада,
спокойно едущая по зеленому лесу, почти увеселительная прогулка, но когда
показался зверь, стало ясно, что изначально это была сцена охоты. Добрых сто
лет дикий вепрь прятался от глаз позади пышного и вообще-то не слишком
убедительно написанного куста. И вот теперь, у меня в студии, все без
дальних слов стало опять таким, каким было задумано. Стоило всего только