"Пол Баррел. Королевский долг " - читать интересную книгу автора

это называют поминками. В нашем поселке это называлось "прийти домой в
последний раз".
Я был слишком маленький и почти не запомнил, как мы жили в доме " 57.
Пожалуй, второе мое яркое воспоминание - это как мы купаемся в задней
комнате. Из прачечной притаскивали жестяное корыто, ставили возле камина, в
котором горел уголь, и наливали в нее прохладной воды. Пока я в нем сидел,
мама держала полотенце возле огня, чтобы оно немного согрелось. В доме
всегда было холодно. Купаться было особенно неприятно, когда мама спешила:
она ставила меня в белую керамическую раковину из Белфаста, которая
находилась в углу комнаты, и скребла меня штуковиной, которая по ощущениям
напоминала жесткую губку для посуды, при этом я крепко держался за
единственный кран с холодной водой, а тянувшаяся от него труба крепилась
специальными скобами.
Вскоре после похорон дедушки мы переехали в новый дом - " 47, на этой
же улице, через пять домов от нашего. Чапел-роуд была вымощена булыжником, а
вдоль нее стояли черные чугунные фонари. Оба наши дома располагались в самом
конце улицы, похожей на букву L, и смотрели на запад, а задние дворики
граничили с полями, которые покрывали восточный склон холма до самых шахт.
На Чапел-роуд было несколько магазинов: галантерейный "Харт-шорнз", в
котором мама покупала шерсть для вязания; "Анти Хильдаз" с жестяными
табличками на стене над навесом в бело-зеленую полоску: "Боврил", "Кэдбери"
и "Оксо"; тотализатор "Флетчерз", куда папа никогда не заходил. В конце
улицы, сразу за поворотом, было кафе-мороженое "Монти Уайтс" - мое
любимое, - в котором за три пенни можно было получить рожок с шариками
наисвежайшего мороженого. С тех пор я больше нигде не ел такого вкусного
мороженого. Напротив нашего нового дома была булочная "Элдредз". Каждое
утро, просыпаясь, я вдыхал аромат только что выпеченного хлеба, а на
Страстную пятницу - горячих булочек с корицей. Впрочем, скоро запах серы и
смолы с шахт вытеснял этот чудесный аромат. Из окна спальни я видел поля,
конвейеры для шлака возле шахт и два склада за ними. В августе на полях
паслись девяносто пони, которых использовали в шахтах, - их выпускали из
темноты на свежий воздух, чтобы они могли наесться травы за время
двухнедельного шахтерского отпуска.
Дома на этой улице были абсолютно одинаковыми по размеру и дизайну,
везде окна со скользящими рамами; красный кирпич со временем почернел от
грязи. Во дворе, где не росла трава, была прачечная, туалет и сарай для
угля. В этом же дворе сохли на веревке белые простыни. Если посмотреть на
дома с самого начала улицы - с вершины холма, то увидишь бесконечные
покрытые шифером крыши, и тут и там - кирпичные зубчатые трубы. На улицах
кипела жизнь рабочего класса: хозяйки в передниках и шалях, из которых они
сотворяли нечто вроде тюрбанов, скребли крыльцо и ступени, бежали в
магазины, болтали с соседками, перегнувшись через калитку; отцы в тяжелых
ботинках и кепках устало брели в забой или из забоя, добродушно подшучивая
друг над другом; дети громко вопили, играя в прятки или салки.
Мы перевезли наши пожитки в дом " 47 на тачках. Мама сообщила, что это
лучший дом в округе: в нем есть ванная. Рента была высокой - двенадцать
фунтов и шесть пенсов, но такое расточительство вполне окупалось тем, что
теперь у нас был туалет в доме, а не во дворе. Папе пришлось работать
сверхурочно. Но мы навсегда распрощались с жестяным корытом у камина и
ночными горшками под кроватью, содержимое которых к утру замерзало. В доме