"Джон Барт. Конец пути " - читать интересную книгу автора

следующее утро в придачу, па выписку из "полуострова", переезд на новую
квартиру и на то, чтобы разложить все вещи по своим местам, ушло не более
полутора часов; дальше - тишина. Знакомиться с видами Вайкомико у меня
желания не было: обычный маленький городишко, виден насквозь с первого
взгляда - совершеннейшая бесхарактерность. Банальный деловой центр,
стандартный парк, окруженный среднего достатка жилыми кварталами, вся
разница в возрасте домов и ухоженности палисадников. Что же касается
Государственного учительского колледжа Вайкомико, двухминутное созерцание
оного вполне могло удовлетворить даже самое неуемное любопытство. Это был
государственный учительский колледж.
Я поколесил по городу безо всякой видимой цели минут двадцать и
вернулся на квартиру. Единственный пыльный тополь за моими окнами истощил
свои сценические возможности за полминуты. Пластинки - почти сплошь один
Моцарт - не вызывали ничего, кроме раздражения, в этой комнате, к которой я
еще не успел привыкнуть, чтобы чувствовать себя как дома. Скульптура на
каминной полке, большая гипсовая голова Лаокоона, настолько злила меня
пустоглазой своей гримасой, что, будь я человеком, практикующим подобного
рода жесты, я бы повернул ее лицом к стене. У меня начинался классический
мандраж, по полной программе. В конце концов, хоть и было всего только
девять (но в таком состоянии я пребывал уже с половины четвертого), я улегся
в кровать, и ее гротескное великолепие немного меня успокоило, однако спать
мне захотелось еще очень не скоро.
Утром было еще того хуже. Я старательно проспал до десяти и отправился
завтракать с дурной истомой во всем теле, с опухшими глазами и дремлющей под
спудом головной болью. Собеседование было назначено на два, и времени на то,
чтобы окончательно пасть духом, у меня было в достатке. Читать никак не
получалось, музыка выматывала в несколько минут. Я два раза порезался во
время бритья, а сапожный крем кончился прежде, чем я успел навести глянец на
пятку левой туфли. А поскольку чистку обуви я отложил на самый конец,
надеясь хоть таким несложным способом скрасить последние, самые скверные
мгновения перед уходом, ехать в центр за кремом не было уже никакой
возможности. Я психанул и пошел вниз, к машине. И вспомнил, что забыл
авторучку и кейс, который, хоть в нем ничего и не было, намеревался взять с
собой для пущей солидности. Я рванул назад и, уже с кейсом под мышкой, так
зыркнул на бедную сестричку, выглянувшую неосторожно из собственной двери,
что та втянула ртом воздух и тут же захлопнула дверь. Кинув кейс на заднее
сиденье, я тронул с места в карьер, с визгом, как на автогонках, и поехал в
колледж.
Раздражение - не самый худший стимул, и я благополучно добрался бы до
ректора, если бы на ступеньках у самого входа не расположилась группа
молодых людей. Я принял их за студентов, хотя, учитывая, что время было
каникулярное, вряд ли они и в самом деле были студенты. Так или иначе, на
мою подъезжающую машину они воззрились с любопытством пусть и не откровенно
издевательским, но все же достаточно хамским. И я струсил; я не стал
останавливаться и, проезжая мимо, с безразличным видом глянул на наручные
часы, дав понять, что притормозил я только для того, чтобы сверить время.
Часы над входом в колледж пришли мне на помощь и тут же пробили два; я
кивнул, как если бы остался доволен точностью хода собственного хронометра,
и деловито вырулил обратно на Колледж авеню. Там я опять разозлился, пуще
прежнего, теперь уже на себя самого, за то, что меня так просто сбить с