"Агния Барто. Найти человека " - читать интересную книгу автора

значит, я очень спешу. Опаздываю на вокзал, у меня буквально считанные
минуты до поезда, а я еще должен успеть попасть домой.
- Но, позвольте, в пьесе ничего подобного нет, - изумилась я.
- Ну и что же?.. Я домыслил свою роль по системе Станиславского. Имею я
право на домысел?!
В моем решении строго придерживаться документальности, позволять себе
только размышление над судьбами людей немалую роль сыграл тот "домысливший"
актер.

НЕИЗВЕСТНЫЕ, НЕПОМНЯЩИЕ

Никто ничего об этой девочке не знал. В детском доме сохранилась
единственная запись:
"Неизвестная Нелли. Отец на фронте, мать неизвестна".
Потому и фамилию девочке дали Неизвестная. Тогда ей было четыре года, а
теперь она взрослая и хочет знать: откуда она, чья? А ведь она даже имени
матери не помнит. ".. Кажется, маму звали Надя..."
Все воспоминания Нелли смутны и отрывочны, но четко отпечаталось в
детской памяти:
".. Ночь, гул самолетов... Помню женщину, на одной руке у нее грудной
ребенок, в другой тяжелый мешок с вещами... Мы бежим куда-то, продираясь в
толпе, я держусь за ее юбку, а рядом со мной бегут два мальчика, одного из
них, кажется, зовут Роман".
Можно ли по этим признакам узнать Нелли? Гул самолетов, бегущая
толпа, - увы, это почти типичная картина тех лет. Но женщина с грудным
ребенком и два мальчика - одного из них, кажется, зовут Роман - эти
воспоминания уже принадлежат только Нелли, только ей. Ей и тем, кто были с
ней рядом. Но разве не может случиться, что как раз та женщина или те
мальчики, уже ставшие теперь взрослыми, услышат передачу? Тогда они смогут
узнать Нелли.
Надежды было мало, но я подумала, что вся история Нелли займет в
передаче несколько минут. Надо попытаться.
И как ни удивительно, этих нескольких минут оказалось достаточно, чтобы
изменить всю судьбу Неизвестной. Передачу услышали ее родители, и через
несколько часов пришла от них телеграмма из Феодосии: "Нелли наша дочь.
Семья Ферштер".
Все же нужно было подтверждение, и я тут же послала в Феодосию
фотографию маленькой Нелли, которую она вложила в одно из своих писем. И
когда неделю спустя пришла вторая телеграмма: "Я в Феодосии, у родных", -
все сомнения отпали.
Позднее я узнала, как Нелли потерялась. Со станции, под страшной
бомбежкой, отправлялся последний железнодорожный состав с эвакуированными.
Мать с грудным ребенком и двумя мальчиками, - одного из них действительно
звали Роман, - еле втиснувшись в вагон, вдруг увидела, что нет ее дочки.
Остаться искать ее значило рисковать остальными тремя детьми: фашисты были
уже на окраине города.
И вот через двадцать три года Нелли узнала, что ее фамилия Ферштер, что
маму зовут Ада, а не Надя, и даже Нелли зовут не Нелли, а Мэри. Значит, и то
немногое, что Нелли знала о себе, было неверным. Единственно, что было
точным, - ее детское воспоминание о страшной ночи.