"Сергей Алексеевич Баруздин. Речка Воря" - читать интересную книгу автораполушубке и стеснялась своих, как ей казалось, не очень красивых ног, и
то, как он спросил ее, оставшуюся в кузове: - А ты что? Или не нужно? Откуда такая? Откуда она? Она не стала ему отвечать. И вообще ничего не стала говорить. Подумала, что шофер куда тактичнее оказался, чем этот... Всю оставшуюся часть дороги она молчала. Другие девушки говорили, даже, как она думала, заигрывали с младшим лейтенантом, а она молчала. И чувствовала, что ему не нравится ее молчание, и он тоже все больше молчит, нехотя отвечая на вопросы и шутки девушек. И смотрит на нее не то с сожалением, не то с грустью. Такие глаза, она вспомнила почему-то, были у Вовы Соловьева, когда он звал ее куда-нибудь в выходной, а она отказывалась и говорила, что никак не может, что, мол, и дома у нее дела и еще что-то. А он понимал, что просто они с Женей договорились идти в планетарий, заранее договорились, и теперь что-то плетет, чтоб не обидеть его, и чувствовал себя виноватым, поскольку не договорился раньше. Вова всегда был таким: чувствовал себя виноватым, когда была виновата она. Почему ей вспомнился сейчас Вова? Или что-то общее было в его глазах и в глазах младшего лейтенанта? Или ей просто показалось, что они похожи? Или все это от лютого холода, и необычайности обстановки, и ожидания чего-то неизвестного... По дороге шли и шли машины, санные обозы, тракторы с артиллерийскими установками, штабные "эмки" и "фордики", наспех перекрашенные в белый цвет. Колонну обогнали по целине несколько танков, а за ними прошел конный разъезд; заиндевелые, потные лошади прядали ушами и фыркали, солдаты в белых маскхалатах, с автоматами на шеях подгоняли лошадей, чтобы успеть шли бои и где их ждали. В пустой, как казалось, мало разрушенной деревушке трехтонка свернула с дороги и вдруг резко остановилась в снегу у обломков немецкого ХЕ-111. - Водички надо в радиатор плеснуть, - сказал шофер и ушел с ведром куда-то к единственной сохранившейся избе. Вокруг были лишь землянки с черными и рыжими ржавыми трубами, из которых не шел дым, и еще развалины с целыми и полуразбитыми печками и совсем не было людей. Просто снег завалил все, и с дороги казалось, что деревня цела. И она подумала, что деревня почти не разрушена. Просто снег... - Зовут-то как? - спросил младший лейтенант. Она, настроенная еще против него, удивилась: - Кого? - Тебя, а кого же? - переспросил он. Кажется, она совсем растерялась. Буркнула: - Варя, а что? - Варя? - Он словно обрадовался, не заметив ее тона. - Хорошее имя - Варя. Редкое! - Потом добавил, улыбнувшись: - А тут речка Воря есть. Поблизости... Но вот к машине бросился странный человек с папкой в руках. Он бежал по снегу и падал, бежал от дороги и кричал: - Граждане хорошие! Граждане хорошие! Стойте! Они и так стояли. Старый, с непокрытой седой головой, в полурасстегнутой овчинной шубе, |
|
|