"Сергей Алексеевич Баруздин. Лето, очень плохое лето " - читать интересную книгу автора

По утрам Лида бегала на станцию за газетами. Не для себя, ясно! Для
матери!
Сама Лида как-то не научилась читать газет, и хотя отец, когда еще был
дома, не раз шутил и даже издевался по этому поводу, - не научилась. От
случая к случаю смотрела, и то после каких-то слов отца, даже хвалилась:
"Пап! А я сегодня прочитала "Правду" и "Комсомолку" - но это, верно, бывало
редко.
Ей нравилось бегать на станцию. В любую погоду, пусть в самую
дождливую. Она выходила рано, не позже восьми, поскольку газеты в
станционный киоск привозили в половине девятого и - случись, опоздай! - их
не хватало. Да и очередь там вечно была - в основном все пенсионеры.
Лида любила дорогу на станцию. Почти городскую - даже с
асфальтированным тротуаром - и все же необычную. Слева - березовая роща с
деревцами совсем еще маленькими, но удивительно крепкими и красивыми,
справа - сосновый бор: могучие, с бледно-песочными стволами сосны, будто
подпирающие низкое облачное небо.
Стоило перепрыгнуть дорожную канаву слева, и - на! - собирай
подберезовики, подосиновики, сыроежки, а справа, рядом с тротуаром, по утрам
виднелись целыми кучками маслята и лисички, которых, видимо, никто не
замечал по торопливости и замороченности. А Лиде было странно, что люди так
спешат и не видят этих грибов и вообще того, как все красиво вокруг...
Она выходила с дачи заранее, и шла не торопясь, и бросала по пути в
сумку грибы, выбирая самые что ни на есть свежие и симпатичные. Иногда
набиралась полная сумка, иногда - чуть меньше, но все равно мать хвалила ее
и огорчалась одновременно: она сама очень любила грибы, а главное, конечно,
не в этом.
- Жаль, папы нет, - говорила она каждое утро. - Вот бы он обрадовался!
На станции было шумно и суетно, и она чем-то напоминала Лиде город, и
ей было приятно от этого напоминания. Мост через речку Сетунь, мутную и
бурную по этому мокрому лету, был забит машинами. Они торчали в очереди на
переезд через железную дорогу. Часто шли поезда - ближние и дальние, и люди
бежали к кассе и на платформу, и ребята толпились возле мороженщицы, и
старик кассир под неодобрительное ворчание таких же стариков в очереди,
прежде чем начать торговать газетами, мучительно долго пересчитывал их.
Валентина Михайловна читала газеты каждый день. Может, она и раньше
читала их так же, но Лида этого не помнила. Она знала сейчас одно: мама без
газеты не может. И поэтому покупала ей все, что доставалось, включая
"Сельскую жизнь", "Футбол" и "Экономическую газету".
Мать странно читала газеты. Когда были письма и записки от отца, она
читала газеты быстро и рассеянно, как говорится - просматривала.
Когда от папы вестей не было, она читала газеты долго, словно выискивая
в них что-то особое, только ей известное и необходимое. Она замыкалась в
себе и была рассеянна, даже домашними делами занималась нехотя, как бы во
сне. И сердилась, вспыхивала по любому поводу, и придиралась к Лиде по
мелочам. Так, по крайней мере, самой Лиде казалось. И еще Лида думала: "Мама
просто сердится на отца за то, что уехал, сердится за то, что редко пишет,
сердится..."
Сама Лида почему-то была на стороне отца. Она никогда бы не призналась
даже самой себе в этом, но она больше была привязана к отцу, чем к матери.
Может, потому, что реже видела его. Может, потому, что отец был по характеру