"Сергей Алексеевич Баруздин. Лето, очень плохое лето " - читать интересную книгу автора

- Ты что? Плачешь?
Парень. Вернее, тень от него.
Она не ответила. Испугалась.
- Я спрашиваю, ты плачешь? - повторила тень. - Может, случилось что?
Такой дождь!..
Лида не знала, что ответить.
Сказала:
- Ну и что - дождь! Все лето так!
Парень совсем растерялся:
- Нет, я думал, что ты, то есть вы... Шел мимо... Здание такое...
Высотное... И машины эти... Интересно!.. А тут вдруг увидел...
Какой-то парень. И почему он здесь? Вернее, не парень, а мальчишка. По
лицу - мальчишка. И по тощей длинной шее - мальчишка. Промокший под дождем,
насквозь промокший, - гадкий утенок.
- Вы что? Боитесь меня? - спросил "гадкий утенок". - Я ведь просто
думал... Шел вот и увидел...
- Почему ты думаешь, что я тебя боюсь? - вырвалось у Лиды. Она смахнула
капли с носа. Потом - с глаз. То ли это дождь в самом деле, то ли верно она
разревелась...
А вокруг лило и лило... Уже не водяная пыль, не тихий летний дождь, что
называют грибным, а настоящий ливень. И впереди уже ничего не было видно: ни
окон домов, ни троллейбусов и автобусов, ни машин, ни людей, скрывающихся в
переходе и выскакивающих из него, ни даже фонарей - они еле заметно мутились
в потоках воды, которыми разразилось черное небо.
- Нет, я не думаю, - сказал мальчишка. - Но почему ты плачешь? Я ведь
вижу - плачешь.
Мальчишка. Он рядом с ней - несуразный, длинный, без плаща, в каком-то
пиджачишке, измокшем насквозь.
- Тебе сколько лет? - неожиданно спросила Лида.
- Пятнадцать, а что?
- Мне тоже пятнадцать, - сказала она через минуту. И сама спросила: - А
почему ты так промок?
Он, кажется, смутился. Носом посопел. Поправил на себе мокрый бумажный
пиджак-тряпку.
- Ты иди, иди сюда! - дернула она его за рукав. - Дождь же...
Он пододвинулся ближе к ней, где не было дождя.
- Я просто думал... У тебя что-то случилось?..
Лида увидела круглое лицо его, и нос - курносый, пухлый, смешной нос с
каплей на кончике, и опять - длинную шею, вылезающую из-под мокрого ворота
пиджака. А на щеке - родинку, большую, круглую, как вишневая косточка,
родинку. И глаза - кажется, очень хорошие, чуть грустные и мокрые, глаза.
- Я маму жду, - сказала она. - Вдруг чего-то испугалась, что ни мама
сейчас не вернется, ни папа. Он далеко у нас, там, где идет война... Мы с
мамой очень беспокоимся за него, понимаешь!
- Ты - счастливая! - вдруг вырвалось у мальчишки. - В самом деле
счастливая!
Сейчас он даже ей, Лиде, показался совсем ребенком. Маленьким, забавным
ребенком! И губы у него надулись по-ребячьи, и щеки покраснели, и уши
оттопырились - может, от дождя?
- Почему?