"Сергей Алексеевич Баруздин. Лесной рассказ " - читать интересную книгу автора

стали пробираться к оврагу. Одна цепочка - два взвода их роты.
Они шли к оврагу, к ручью, и впереди шла она, Октябрина. Он слышал ее
дыхание, видел, как она проваливается в снег, соскальзывая с тропки, и был
счастлив. Она - впереди, рядом.
Перейдя овраг, вновь заняли оборону. Окопались, как могли, на скорую
руку, и он уже не видел ее. Как раз здесь, где сейчас белка удивленно
смотрела на него...
Шли немецкие танки, но они не смогли миновать глубокий овраг, замерли,
а потом ударили по ним. Зенитная батарея наша дала залп по танкам, и немцы
свернули куда-то назад, в сторону.
Вместо ушедших танков двинулись немецкие автоматчики.
И тогда слева закричал кто-то:
- За Родину, за Сталина, за Москву нашу - вперед! Они скатились вниз к
ручью, потом бросились наверх и только там оставшиеся в живых столкнулись с
немцами. Странно, но немцы откатывались, когда рядом с ними не было
танков...
Была передышка.
Хоронили Шестакова, и только тогда Александр Петрович узнал, что это
был его голос, его команда. Хоронили многих. И Октябрину Назарову, которую
он почти не знал и которой ничего не сказал, похоронили...

- Имя-то какое - Октябрина! Наверное, с гражданской войны?
Александр Петрович рассказал ему не все, а так, чуть-чуть, что
вспомнилось сейчас.
- Наверно...
- Я очень люблю песни и книжки о гражданской войне, - признался он. -
Помните эту:


Мы - красная кавалерия,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы гордо,
Мы смело в бой идем...
. . . . . . . .

- И ты знаешь эту песню? Вот совпадение!
- А что?
- Просто мне отец часто напоминал ее...
- А у нас дедушка. Пока жив был, все время ее пел. И другие, конечно,
но эту он очень любил... А она женой вашей была? - спросил он.
- Кто?
- Октябрина.
- Нет, она не была женой - ни моей, ничьей. Не успела. Не могла
успеть...
- Вас тут и ранило? - осторожно спросил он Александра Петровича.
- Нет, это потом, под Дрезденом, в сорок пятом, - сказал Александр