"Мария Барышева. Мутные воды дельты" - читать интересную книгу автора

набережной - посмотреть, где все, а также - не занял ли кто мое коронное
рыбацкое место. Я не сомневался, что в это время уже, по крайней мере,
половина нашей компании находится на боевом посту.
Парапет уже ощетинился удочками самой разнообразной длины и возле них
застыло в нетерпеливом ожидании почти все мужское население нашего и
соседних домов. Вдалеке темнели возвращавшиеся с утреннего лова лодки.
Еще не дойдя до парапета, я увидел, что мое место занято - и ни кем
иным, как самим Венькой. На бетоне лежит доска с вколоченными в нее тремя
сторожками с латунными колокольчиками, придавленная для верности кирпичом, и
от сторожков бегут в мутную воду туго натянутые лески. По реке гуляет
небольшая волна, и изредка черные резиновые верхушки сторожков слегка
кланяются и едва слышно звякают колокольчики. Венька же стоит рядом и
сосредоточенно дергает "резинку". Венька на два года старше меня, намного
выше ростом, и глядя, как напрягаются мышцы на его смуглых руках, я, как
обычно, чувствую не только злость, но и зависть. У меня от "резинки" всегда
очень быстро устают руки, Венька же может дергать ее часами.
Еще больше я разозлился, когда увидел, что неподалеку от Веньки на
парапете сидит еще и его двоюродная сестра Вита и, болтая босыми ногами,
ловит на поплавушку бычков и уклеек для Венькиных закидушек. Вите было
восемь лет, и большей врушки я еще в своей жизни не видел. Врушка,
симулянтка, притворщица, драчунья - она словно бы состояла из двух
половинок - обычной девчонки и отчаянно плохой девчонки. Она была под стать
своему имени, тоже состоявшему из двух половинок, - ее полное имя было
Викторита. Когда она родилась, ее родители никак не могли решить, как
назвать дочь - Виктория или Маргарита - и разрешили спор вот таким вот
образом. Мать всегда говорила, что из Витки вырастет великая актриса. А еще
она говорила, что Виту следует жалеть. Тогда я еще не понимал почему -
только знал, что дома у Виты, помимо нее, живет шесть человек, и как-то
услышал, что отец говорил: у Венькиной сестры три папы и три мамы. Сейчас-то
я понимаю, что в той квартире было некое сообщество вроде шведской семьи и
понимаю, каково было там маленькой девчонке. Но тогда я, конечно, этого не
знал. Она жила в соседнем доме, большую часть времени болталась на улице -
до глубокой ночи, и единственный человек, чье мнение ее интересовало, был
Венька. В нашу компанию она не входила, но если уж появлялась рядом с нами -
никто не смел ее прогнать - Венька за сестру мог отлупить кого угодно.
Что ж, я подошел к ним, залез с ногами на парапет, сплюнул в воду и
сообщил этой загорелой банде, что здесь мое место. Венька тоже сплюнул в
воду и сказал, что ему на это наплевать с высокой колокольни - он пришел
раньше и уходить не собирается. Вита же довольно поддержала брата:
- Ленька - дурак! - и показала мне язык. Я сказал, что из ее языка
выйдет классная наживка для судака и даже извлек из кармана завалявшийся там
сломанный крючок, и Вита заныла, и Венька, не оборачиваясь, сказал, чтобы мы
заткнулись.
- Ты же все равно пустой, - заметил он резонно. - Если что - рядом
встанешь. Место некупленное.
Я фыркнул. Рядом на дне валялась старая арматура и ловить там было
невозможно. Нужно на сегодня искать другое место, а где его сейчас найдешь -
все уже занято! Придется далеко отходить - почти к мосту. И словно назло мне
Виткин белый пенопластовый поплавок резко нырнул, Вита взвизгнула, подсекла
и спустя несколько секунд на бетон шлепнулся коричневый бычок длиной с