"Мария Барышева. Мутные воды дельты" - читать интересную книгу автора

общения с миром и дело чести. Рыбаков в Волжанске воспитывают, что
называется, с младых ногтей. В каждой семье - свои секреты, свои способы,
свое время и свое место. И женщины в Волжанске особенно одиноки, потому что
их мужчины всегда, изначально большую часть времени проводят с другой
женщиной - с Волгой. Вам не понять этой страсти, если вы никогда не
рыбачили. Вам не понять, что это такое, когда на другом конце лески - там, в
глубине мутной желтой воды - бьется чужая жизнь, и леска врезается вам в
пальцы или с визгом бежит по катушке спиннинга. И вам не понять, что это
такое, когда утро проходит без единой поклевки, а потом вдруг вытаскиваешь
во-от такого сазанищу или огромного зубастого судака с глазами, горящими
злым холодным огнем... и как они упираются, как сражаются за свою жизнь!
Рыбалка и была основным занятием нашей компании, в особенности, летом и
зимой, когда самый лов, или ранней весной после схода льда, когда идет на
нерест вобла. А тогда было лето, и мы только и делали, что прыгали с
парапета нашей набережной в теплую взбаламученную воду, плавали наперегонки
против течения да рыбачили. Лето в Волжанске всегда горячее, душное и для
непривычного человека тяжелое. Лето - пора арбузов, мошкары, комарья и
земляных лягушек. Последние на неделю или больше заполоняют все дворы, все
дороги - скачут куда-то упрямо и бестолково - их давят сотнями, но лягушачье
нашествие этим не остановишь - все скачут - маленькие, пыльные, липкие,
зеленовато-серые. Для нас всегда было большим удовольствием набрать их
полное ведро и втихаря ранним вечером, когда самая купальная пора, высыпать
это ведро на маленький песчаный пляжик под парапетом, где возятся девчонки и
нежатся их мамаши. А потом хорошо наблюдать из безопасного места, какой на
пляжике начинается переполох. Мы, мальчишки, понятное дело, со смеху
помирали, но меня всегда удивляло почему-то, что во всех этих наших затеях
всегда участвовала и Юй, хотя ей-то, как девчонке, следовало быть солидарной
с женской половиной человечества.
Юй...
Ее полное имя было Юйхуань (так ее назвал дед), что, как она
утверждала, означало "Нефритовый браслет", но, конечно, никто из нас ее так
не называл - только Юй, а еще чаще - именем, которое дали ей родители -
Юлька. Я никогда не видел нефритовых браслетов, но мне всегда казалось, что
это должна быть очень красивая вещь. Только очень красивая вещь, волшебно
красивая могла отдать свое имя этой девчонке. На четверть русская и на три
четверти китаянка, четырнадцатилетняя Юйхуань, как это часто бывает у
метисов, обладала внешностью удивительно привлекательной и притягательной. В
нее были безнадежно влюблены мальчишки не только нашего, но и соседних
дворов. Невозможно было не влюбиться - вы бы поняли это, если бы увидели ее,
если б она улыбнулась вам и приветливо-нежно прощебетала: "Нин хао!"
Конечно, я тоже не избежал печальной участи всех своих безответно влюбленных
приятелей, отчаянно краснел, если Юйхуань случайно прикасалась ко мне, и так
же, как и они, примитивно выражал свою любовь, дергая обожаемую принцессу за
тугие, длинные, черные косы, запихивая ей стрекоз за шиворот или отнимая у
нее какую-нибудь безделушку, чтобы принцесса с возмущенными воплями гонялась
за мной по двору. Иногда я, словно индейский лазутчик, прокрадывался на ее
площадку и прицеплял к дверной ручке букетик. Букетики эти, как правило,
были довольно жалкие - цветы я рвал наспех, чтобы никто не увидел. В то
лето, в последний раз это были календулы - да, я помню это до сих пор.
Юйхуань никогда ничего не говорила об этих букетиках, но, я думаю, она