"Мария Барышева. Мутные воды дельты" - читать интересную книгу автора

взяв резиновую лодку, ушел намного раньше, в пять утра, когда только начало
рассветать, - сейчас он вместе со своим другом, дядей Тимофеем, уже где-то
на той стороне реки - тоже ловит лещей. А мы с ребятами идем на парапет, на
обычное место.
Во дворе еще никого нет - только тетя Тамара осторожно, чтобы не
поднимать пыль, машет метлой, да на зеленой скамейке возле клумбы сидит
Вита. Меня это не удивляет - она всегда выскакивает на улицу ни свет, ни
заря, а завтракает, как правило, у Веньки. Сегодня она уже похожа не на
странного злобного малька, а на воробья, нахохлившегося и одинокого. В руках
у нее книжка, и Вита читает вполголоса нараспев, и ее съежившаяся фигурка
слегка раскачивается вперед-назад:

"Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывем, пы-ла-ю-ще-ю безд-ной
Со всех сторон окружены".

- Ой, ой! - гнусно тяну я сзади. - Стишочки читает, смотрите!
Я стихов не люблю и не понимаю - мне вообще некогда тратить время на
подобные глупости, и когда я вижу, как на них тратит время кто-то другой,
мне тут же хочется над ним поиздеваться.
Вита густо покраснела, захлопнула книжку и посмотрела на меня с
ненавистью. Наверное, она бы с удовольствием как следует меня стукнула, но я
хоть и маленький, все же выше нее и сильнее, и могу дать хорошей сдачи, и
она это знает.
- Че встал тут! - она положила книжку на скамейку и, подвинувшись, села
на нее, чтобы я не мог увидеть обложку. - Иди отсюда! Бредун полосатый!
Я не знаю, что это значит, но на всякий случай тянусь к ней, чтобы дать
подзатыльник - Веньки рядом нет и помешать он мне не может. Вита визжит,
словно кто-то ткнул ей пальцами под ребра, вскакивает со скамейки и, забыв
про книжку, мчится прочь. Бегает она очень быстро, и у меня, нагруженного
снастями, нет никаких шансов ее догнать, но, пробегая мимо дворничихи, Вита
зацепляет ногой черное кольцо шланга и шлепается на асфальт, и начинает
густо реветь.
- Да что ж это такое?! - пронзительно возмущается тетя Тамара. - И не
стыдно тебе - такой здоровый девчонку гоняешь! Я вот Нине Семеновне
расскажу, как ты ребенка расшиб! Ну-ка, дите, подымайся!
Дите подымается. Его мятый цветастый сарафанчик в пыли, на колене -
большая ссадина - асфальт содрал кожу основательно - месиво крови и грязи.
Для меня такая ссадина - тьфу! - но Вита ревет так, словно ей отрезали ногу,
сейчас она - жалкий несчастный ребенок, и это еще больше укрепляет
дворничиху в мысли, что я - кровожадный убийца. Она грозит мне метлой, потом
обнимает Виту за плечи и отводит к скамейке.
- Да не трогал я ее! - пытаюсь я оправдаться, одновременно отступая. -
Че на меня-то сразу?!
- Я Веньке расскажу! - вопит Вита и на секунду перестает плакать. Тетя
Тамара в этот момент не смотрит на нее. А лучше б посмотрела. Лицо у Виты
хитрое, торжествующее, и боль на нем видна только чуть-чуть. Может, поди ж
ты, и упала-то специально. Это - не история с притворством, тут Венька
ничего своими глазами не видел, и за Виткину ссадину мне влетит. Я