"Борис Башилов. Тишайший царь и его время (кн.2)" - читать интересную книгу автора

иностранцы, был очень религиозен. Его религиозности С. Платонов дает
очень высокую оценку.
"Чтение, - пишет он, - образовало в Алексее Михайловиче очень
глубокую и сознательную религиозность. Религиозным чувством он был
проникнут весь. Он много молился, строго держал посты и прекрасно знал
все церковные уставы. Его главным духовным интересом было спасение
души. С этой точки зрения он судил и других. Всякому виновному царь, при
выговоре, непременно указывал, что он своим поступком губит свою душу
и служит сатане. По представлению, общему в то время, средство к
спасению души царь видел в строгом последовании обрядности и поэтому
очень строго соблюдал все обряды. Любопытно прочесть записки дьякона
Павла Алеппского, который был в России в 1655 году с патриархом
Макарием Антиохийским и описал нам Алексея Михайловича в церкви
среди клира. Из этих записок всего лучше видно, какое значение придавал
царь обрядам и как заботливо следил за точным их исполнением. Но обряд и
аскетическое воздержание, к которому стремились наши предки, не
исчерпали религиозного сознания Алексея Михайловича. Религия для него
была не только обрядом, но и высокой нравственной дисциплиной".

III

Будучи глубоко верующим, очень религиозным человеком, Тишайший Царь
вместе с тем не был ханжой "Живая, впечатлительная, чуткая и добрая натура
Алексея Михайловича, - пишет С. Платонов, - делала его очень способным к
добродушному веселью и смеху".
В другом месте своих очерков С. Платонов отмечает, что "при
постоянном религиозном настроении и напряженной моральной
вдумчивости, Алексей Михайлович обладал одною симпатичною чертою,
которая, казалось бы, мало могла уживаться с его аскетизмом и
наклонностью к отвлеченному наставительному резонерству. Царь Алексей
был замечательный эстетик - в том смысле, что любил и понимал красоту.
Его эстетическое чувство сказывалось ярче всего в страсти к соколиной
охоте, а позже - к сельскому хозяйству. Кроме прямых ощущений охотника
и обычных удовольствий охоты с ее азартом и шумным движением,
соколиная потеха удовлетворяла в царе Алексее и чувство красоты."
В "Уряднике сокольничья пути" он очень тонко рассуждает о красоте
разных охотничьих птиц, о прелести: птичьего лета и удара, о внешнем
изяществе своей охоты. Для него "его государевы красные и славные
птичьи охоты" урядство или порядок "уставляет и объявляет красоту и
удивление"; высокого сокола лет - "красносмотрителен и радостен";
копцова (то есть копчика) добыча и лет - "добровиден". Он следит за
красотою сокольничего наряда и оговаривает, чтобы нашивка на кафтанах
была "золотная" или серебряная: "к какому цвету какая пристанет"; требует,
чтобы сокольник держал птицу "подъявительно к видению человеческому и
ко красоте кречатьей", то есть так, чтобы ее рассмотреть было удобно и
красиво. Элемент красоты и изящества вообще играет не последнюю роль в
"урядстве" всего охотничьего чина царя Алексея.
То же чувство красоты заставляло царя Алексея увлекаться внешним
благочестием церковного служения и строго следить за ним, иногда даже
нарушая его внутреннюю чинность для внешней красоты. В записках Павла