"Борис Башилов. Тишайший царь и его время (кн.2)" - читать интересную книгу автора

Руси. Надобно прочитать сплошь весь царский "статейный список", чтобы в
полной мере усвоить его своеобразную прелесть. Описание последней
болезни патриарха сделано чрезвычайно ярко с полною реальностью, при
чем царь сокрушается, что упустил случай по московскому обычаю
напомнить Иосифу о необходимости предсмертных распоряжений". "И ты
меня, грешного, прости (пишет он Никону), что яз ему не воспомянул о
духовной и кому душу свою прикажет". Царь пожалел пугать Иосифа, не
думая, что он уже так плох: "Мне молвить про духовную-то, и помнить: вот
де меня избывает!" Здесь личная деликатность заставила царя Алексея
отступить от жестокого обычая старины, когда и самим царям в болезни их
дьяки поминали "о духовной". Умершего патриарха вынесли в церковь, и
царь пришел к его гробу в пустую церковь в ту минуту, когда можно было
глазом видеть процесс разложения в трупе ("безмерно пухнет", "лицо розно
пухнет"). Царь Алексей испугался: "И мне прииде - пишет он -
помышление такое от врага: побеги де ты вон, тотчас де тебя, вскоча,
удавит!... "И я, перекрестясь, да взял за руку его, света, и стал целовать, а во
уме держу то слово: от земли создан, и в землю идет; чего боятися?... Тем
себя и оживил, что за руку-ту его с молитвой взял!" Во время погребения
патриарха случился грех: "да такой грех, владыка святый: погребли без
звону!... а прежних патриархов со звоном погребали". Лишь сам царь
вспомнил, что надо звонить, так уж стали звонить после срока. Похоронив
патриарха, Алексей Михайлович принялся за разбор личного имущества
патриаршего с целью его благотворительного распределения; кое-что из
этого имущества царь распродал. Самому царю нравились серебряные
"суды" (посуда) патриарха, и он, разумеется мог бы их приобрести для себя:
было бы у него столько денег, "что и вчетверо цену-ту дать", по его словам.
Но государя удержало очень благородное соображение: "Дай в том меня
.владыко святый, прости (пишет царь Никону); немного и я не покусился
иным судам, да милостию Божиею воздержался и вашими молитвами
святыми. Ей-ей, владыко святый, ни маленькому ничему не точен!... Не хочу
для того: се от Бога грех, се от людей зазорно, а се какой я буду прикащик:
самому мне (суды) имать, а деньги мне платить себе же?!" Вот с какими
чертами душевной деликатности, нравственной щекотливости и
совестливости выступает перед нами самодержец XVII века, боящийся греха
от Бога и зазора от людей и подчиняющий христианскому чувству свой
суеверный страх!"

VI

Традиционная точка зрения историков-западников такова:
Московская Русь к началу царствования Петра в политическом, культурном,
военном и экономическом отношении находилась на краю бездны. Если бы
не Петр, Московская Русь рухнула бы в эту бездну.
Величие Петра заключается в том, что хотя и пытками и батогами, но
он заставил жителей варварской Московии перенять от Европы начала
европейской культуры. Вместо варварского Московского царства Петр в
кратчайший срок создал по высоким образцам тогдашней Европы
Российскую Империю. В этой европеизированной России все, абсолютно
все, было выше по своей культуре, по своей морали, чем в допетровской
Руси.