"Андрей Басирин. Грааль никому не служит " - читать интересную книгу автора

капитана Джи из "Мига вечности".
Ну вот я и готов. Страшно хотелось есть, но еды в каюте не нашлось. Я
вспомнил о сухой горбушке, которую припрятал со вчерашнего ужина, по карманы
оказались пусты. Странно... Я же помню, что она там была. Вот и коробок с
крабом-бретёром - на месте, как полагается.
Я набрал в раковину воды и выпустил пленника. Крабик уселся возле
пробки, горестно шевеля усиками. Бедняга... Тоже мается, как и я. Створки
раковины на его спине чуть подрагивали. В щель между ними проглядывала
фиолетовая жемчужина.
До половины восьмого ещё оставалось время. Я занялся инфодисплеем.
Ничего интересного не обнаружилось. Писем новых не приходило, а как
пользоваться карточкой с допусками, меня не научили.
Ровно в семь тридцать в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, вошёл
лейтенант с прилизанными русыми волосиками. Держался он чопорно и
отстранение, а спину - горбил. Я сразу дал ему прозвище Хорёк. У него лицо
было такое.
На меня Хорёк смотрел с пренебрежением:
- Андрей Перевал? Его превосходительство ждёт вас. Следуйте за мной.
Кажется, только сейчас он заметил, что я одет не по форме, но говорить
ничего не стал. Только губы поджал и усмехнулся. Ну и ладно, видали таких.
Мы вышли из каюты, и началась гонка. Хорёк мчался по коридорам так, что
я едва за ним поспевал. Время от времени он оглядывался и шипел. От этого я
совсем разозлился.
Что он там воображает?! Генерал Рыбаков на "Авалон", между прочим,
из-за меня прибыл, а не из-за него! Сам, наверное, только из училища, вот и
беситея. Сколько ему? Двадцать исполнилось, нет? Салага!
Скоро мы прибыли на место. Выяснилось, что гнал Хорёк зря: генерал
занят делами и освободится только через два часа. И вообще, до собеседования
мне предстояло пройти медконтроль. А Хорёк дурак, не туда меня привёл. Я
показал ему язык. От этого он совсем взбесился.
Вновь началась беготня. Раскрасневшийся от полученной выволочки
(Николай его выматерил, не стесняясь моего присутствия), лейтенант смотрел
зверем. Сдав меня с рук на руки девицам из медблока, он исчез. Скатертью
дорожка!
А в медблоке меня ожидали новые испытания. Главная врачиха - пожилая
дама лет двадцати пяти - приказала раздеться. Уй, блин! Когда я замешкался,
одна из сестричек стала хихикать. Ага, здорово.
Раздеваться не хотелось. Тогда врачиха глянула на меня поверх очков и
осведомилась, не нужна ли помощь. Я представил, как она будет помогать, и
меня передёрнуло. Я принялся стягивать рубашку.
Потом и вовсе началась ерунда. Меня завели за ширму, и медсестра - та,
что хихикала - принялась меня ощупывать. Делала она это бесцеремонно, ничего
не стесняясь. Потом ещё и шуточки отпускать начала. Насчёт настоящих мужчин,
которых сразу видно. Дура.
Меня проверили на таинственных аппаратах, которых не было в интернате.
Заставляли приседать, облепив присосками и электродами. Затем загнали в
пахнущий озоном цилиндр.
Напоследок врачиха посадила мне на предплечье поблёскивающего медью
жука и приказала держать так три часа, не снимая. Лишь после этого мне
разрешили одеться. Хорёк уже ждал за дверью, и мы отправились к его