"Владимир Евтихианович Баскаков. Кружок на карте " - читать интересную книгу автора

- Да, да, да... И там, видно, с хлебом не просто, - успокоился
профессор. - Не просто с хлебом, а голодный не солдат.
Боев хотел было объяснить профессору, что досрочно сдает экзамены
именно потому, что не знает, когда его призовут в армию: может быть,
сегодня, может быть, завтра. Но профессор уже начертил карандашом в графе
"оценка" цифру "четыре" и расписался.
- Спасибо, профессор.
Старик не ответил. Он сидел, насупившись, как взъерошенная птица, и
смотрел на пустую чернильницу.
А в январе на полевом аэродроме станции Хвойная, куда днем и ночью
приземлялись самолеты из блокированного Ленинграда, Боев встретил товарища
по факультету Яшку Глотова, теперь авиамеханика, и тот рассказал ему, что
профессор умер под Новый год. Умер прямо в университете, в том самом
лингвистическом кабинете.
"Через шесть дней после экзамена", - подумал Боев.
В Горьком, куда после долгого, почти месячного, путешествия прибыл
эшелон эвакуированных ленинградцев, Боева послали на курсы политсостава, а
уже осенью он был под Москвой, где в наполненном танковым ревом лесу
формировался механизированный корпус.
...Машину тряхнуло, и Боев приоткрыл глаза. Снежный вихрь крутился у
столба с косо прибитым листом фанеры. По фанере надпись: "На Кузьмичи". И
кривая стрела.
Дорога, укутанная лесом, круто пошла вниз, под гору. Лес кончился, и
открылось снежное поле с чернеющими остовами сожженных танков.
- Наши или немецкие? - с тревогой спросил Прохоров.
- Немецкие, конечно, - уверенно ответил Боев.
- Нет, пожалуй, и наши есть, - раздумчиво сказал Прохоров. - Вон у того
танка на конце пушки нет набалдашника. У фрицев - набалдашник.
В канаве валялась трехосная немецкая машина и орудие, раскрашенное
зелеными пятнами камуфляжа.
- Останови! - сказал Боев.
Встали посреди поля, и холодный ветер сразу завихрил снег у самых
колес.
- Холодно.
- Да, - отозвался Прохоров, - дерет. Сейчас бы для сугрева из подарочка
прихватить. А, лейтенант?
- Ладно, хватит!
- Да мне что, мое дело солдатское. Пусть оно там хоть вымерзнет.
Пряники, поди, уже как камни - танком не раздавишь.
Боев осмотрелся кругом. Совсем нет машин. Гул орудий где-то далеко
впереди и еще слева, за лесом.
- Заблудились мы, Прохоров, не надо было на перекрестке влево брать.
- Повернем обратно, в деревню, - с готовностью ответил водитель. - К
тому старшине. Хозяйка сейчас, наверно, яишню жарит. Из двенадцати яиц. На
сале.
- Перестань, говорю, - поморщился лейтенант. - Опять ты за свое.
Поехали вперед, там разберемся.
Машина забуксовала в рыхлом, только что нападавшем снегу, но быстро
вышла на твердый ледяной накат и, покачиваясь на колдобинах, стала набирать
скорость. Поляна кончилась. Дорогу снова обступил лес, еловые лапы стучали и