"Ада Баскина. Повседневная жизнь американской семьи " - читать интересную книгу автора

вернулся. Лектор упоенно рассказывал о стране загнивающего капитализма, где
человек человеку - волк, а толпы безработных ходят по улицам и просят
подаяния.
Впрочем, разговор не о лекторе, а об американцах. По окончании лекции
они еще с минуту сидели молча. Потом один немолодой профессор спросил: "Не
являются ли ваши слова некоторым преувеличением? "Другой, помоложе, уточнил:
"Все люди - лентяи и мечтатели? Так разве бывает?" Лектор пояснил: "У нас
теперь новые времена, полная демократия. Мы можем говорить всю правду. Это
раньше мы занимались пропагандой: всячески приукрашивали советскую
действительность. А сейчас..." - "А сейчас можно поносить свою страну?" -
выкрикнула бойкая студентка. "Безумный гиперкритицизм" русских не вызывает у
американцев симпатии. Он воспринимается примерно так, как беспристрастная
критика родителей, - возможно, все так и есть, но где же чувства, не
позволяющие произносить все эти холодные и беспощадные слова вслух? Да еще
чужим людям, в чужой стране.
А вот эпизод, который произвел на меня сильное впечатление.
Группа ребят из Университета Джорджии побывала в Москве и Петербурге.
Вернувшись, они восторженно делились своими впечатлениями. Оказывается, в
России полно еды, а в американских газетах пишут, что там все еще
продуктовый дефицит. В этих же газетах печатают фотографии бедных людей,
нищих старух, но на улицах этих городов они видели в основном хорошо одетую
публику. Их поразило число посетителей в музеях и зрителей в театрах.
Несмотря на удовольствие от этих признаний, я все-таки спросила: а что,
ничего плохого они так-таки и не обнаружили? На что они ответили, что,
конечно, обнаружили. Аэропорт Шереметьево неудобен и некрасив. Продавщица в
продуктовом магазине была очень груба. Хотя это ведь нонсенс: продавец
зависит от покупателя, а не наоборот. В пирожковой на окраине города они
застали пьяную драку. Однако хорошего и интересного намного больше. Старая
московская и питерская архитектура - это amazing (изумительно); дворцы в
Коломенском, Архангельском, Петергофе - это просто magnificent
(великолепно). Но, конечно, главное - люди, их сверстники. Они охотно
приглашают в гости. Обильно угощают. И с ними очень-очень интересно
беседовать. Вообще российская молодежь живет очень интересной и turbulent
(бурной, подвижной) жизнью. "We became full of that high energy" ("мы
напитались этой сильной энергетикой").
Тут я должна сказать, что группа эта была в России не вся. У кого-то
оказались другие планы на каникулы. Кому-то не хватило на поездку денег. А
этот молодой человек не поехал по другой причине. "Там же нет ничего
хорошего", - сказал он. И я сразу уловила знакомый акцент. Стив Негородофф -
так его звали - при ближайшем рассмотрении оказался Степаном Негородовым, из
города Ростова. Приехал он сюда с родителями в пятилетнем возрасте, еще до
перестройки. За это время он ни разу не был на родине, но главное - и не
хочет. "Там нет ничего хорошего. И никогда не будет. Бабушка, правда,
переживает, хотела даже вернуться. Но папа и мама сердятся, когда она тепло
вспоминает Ростов. И не любят, когда она варит щи или лепит пельмени". - "А
пельмени вкусные?" - спросила я. "Да, очень". - "Ну вот, видишь, значит,
все-таки что-то хорошее в России есть", - насмешливо заметила я. Он насмешки
не понял и с пафосом ответил явно не своими словами: "Но там нет
политических свобод". - "Значит, ты по родине не скучаешь?" - спросила я.
"Россия мне не родина", - отрезал он. "Значит, твоя родина - Америка?" Он