"Елена Басманова. Автомобиль Иоанна Крестителя " - читать интересную книгу автора

свидание к Спиридону в дворницкую. Может, и рассказала дружку о содеянном.
Да разве он признается? Покрывать будет, несомненно, не выдаст.
Да, но зачем на столе стоял каменный котелок с солью? Соль перемешана
с мелко нарубленной зеленью. Вирхов по запаху предполагал сельдерей. Он
поерзал на стуле, отгоняя от себя мысль о книжонке, валявшейся у него
дома. В популярной брошюрке некоего Е. Марахиди, изданной тем же Сайкиным,
расписывались способы сохранения мужского здоровья и достижения гармонии в
супружеской жизни. Брошюрка немаловажное значение отводила сельдерею.
Якобы если съедать два фунта сельдерея ежедневно, мужская сила возрастает
неимоверно.
И все-таки? Он, Карл Иваныч, старый холостяк, по понятным причинам
может увлекаться сельдереем. Для достижения гармонии в общении с Шарлоттой
Чимбалиони сельдерей мог поглощать и покойный Сайкин. Значит, Манефа могла
под предлогом доставки этого сельдерея войти к нему в кабинет, а потом....
Все сходилось. Версия - для первоначальной - очень даже стройная.
Вирхов поблагодарил Спиридона и отпустил его с наказом гнать взашей
газетчиков от дома Рымши - ни на какие вопросы не отвечать, любопытных
отсылать в Окружной суд.
Затем велел Павлу Мироновичу отправляться в цирк, чтобы свести
знакомство с синьориной Чимбалиони.
Даже не допив чай, окрыленный заданием Тернов поспешил уйти. И место
свое вновь занял Поликарп Христофорович. Предстоял допрос Манефы. Уж
она-то за словом в карман не полезет. Надо, пока нет результатов вскрытия
и экспертизы, притупить ее бдительность, уверить ее в отсутствии
подозрений.
Манефа явилась в камеру с видом крайне недовольным.
- Сударыня, Манефа Гурьевна. - Вирхов, преодолев себя, приподнялся и
жестом пригласил посетительницу присесть. - Простите великодушно, ежели
был неучтив с вами во время дознания. Я придерживаюсь, как истинный
христианин, того мнения, что если виноват, лучше сразу покаяться. Вот и
каюсь.
Манефа уселась на стул и, скептически скривившись, недоверчиво
смотрела на путающегося в словах следователя.
- А между тем, уважаемая Манефа Гурьевна Телушина, - это для
протокола - и господин Рымша, и дворник Спиридон Куприянов аттестовали вас
наилучшим образом. Работящая, серьезная, грамотная. Похвально, весьма
похвально. Чтение оно, знаете ли, облагораживает доброго человека, а
портит только... - Вирхов осекся, увидев, как сужаются от злости глаза
допрашиваемой. - О здоровье барина печься следует всегда, особенно если
страдает он немощью, - неуверенно продолжил Вирхов. - Лечебную смесь в
аптеке заказываете или сами готовите?
- Какую смесь? - Кухарка облизнула губы и стрельнула глазами на
письмоводителя.
- А ту, что в каменном котелке.
- Не заказывала и не готовила, - отрезала Манефа. - Потому и
говорила: не знаю, приходил ли кто-то к барину. Сегодня утром и увидела
впервые этот самый котелок. Раньше не было.
В душе следователя крепло убеждение, что нелюбезная Манефа пытается
отвести от себя подозрения, хочет направить следствие по ложному пути.
- И флакона с кислотой не было?