"Елена Басманова. Заговор стервятников " - читать интересную книгу автора

перевести дыхание, дабы не вспугнуть волшебный миг всеобщего
воодушевления, охватившего не только зевак, явившихся поглазеть на финал
потрясшей несколько месяцев назад северную столицу драмы, но и на
непосредственных участников процесса - от товарища прокурора до самого
преступника.
Убийца, опустив голову, затих на скамье подсудимых и из-под нависших
бровей злобно посверкивал мутными глазками. Рот новоявленной "Орлеанской
девы", этого вполне зверообразного продукта новейшего времени, был
приоткрыт: Трифон Кошечкин не понял ни слова из долгого выступления
защитника, но он отлично видел заплаканные лица сердобольных дам, смущение
хорошо одетых господ, растерянность присяжных заседателей, - невнятный гул
внушал ему робкую надежду.
Раздались нестройные аплодисменты, но овации не получилось, так как
дамы слишком часто прикладывали кружевные платочки к глазам и поэтому
хлопали невпопад. Председатель суда объявил перерыв.
Судебный следователь Карл Иванович Вирхов, не скрывая досады, покинул
зал в сопровождении своего друга, короля петербургских сыщиков Карла
Фрейберга. Приятели молча прошествовали по просторным лестницам и
коридорам в кабинет следователя. Там Вирхов схватил с вешалки
партикулярное пальто и стал надевать его поверх мундира.
- Я весьма сожалею, мин херц, - сказал резким металлическим голосом
Фрейберг, последовав примеру хозяина кабинета. - Но другого и ожидать не
приходилось. Вердикт тебя не интересует?
- Какой это вердикт? - отозвался хрипло Вирхов. - Предвижу
стопроцентное оправдание. Вся работа насмарку. Столько сил потрачено на
следствие. И на тебе - разгуливай убийца на свободе, размахивай топориком
всласть.
- Не отправиться ли нам в "Лейнер"? - небрежно предложил Фрейберг. -
Давно мы не сиживали за кружечкой пива.
- Яволь, - буркнул Вирхов, нахлобучивая мерлушковую шапку и покидая
вместе с другом кабинет.
Уже около месяца приходилось ему, как впрочем и остальным служителям
юстиции, исполнять негласные рекомендации министра внутренних дел - без
надобности не появляться на улицах в служебной форме. Якобы сама форма,
шинели и фуражки, вызывает в неустойчивых юных душах, отравленных ядом
социальной пропаганды, непреодолимое желание бросить бомбу или выстрелить
из револьвера. Распоряжение, вступившее в силу с начала 1904 года,
диктовалось сердечной заботой о служащих: бомбометателей в Петербурге
развелось великое множество, в прошлом году от рук психопатов-эсеров
погибли сотни городовых, приставов, жандармских офицеров...
Хмурые мужчины, не обращая внимания на возбужденных зрителей, которые
сквозь оживленный разговор прислушивались - не раздастся ли звук
колокольчика, возвещающий последний акт захватывающего действа,
направились к выходу. Спустившись по лестнице, они вышли на Литейный.
После долгой оттепели, испортившей святочные развлечения, наконец-то
настала настоящая зима. Разливанное море дорожной жижи из грязи и снега в
одну ночь схватил жестокий мороз, на мостовых и тротуарах образовалась
мощная корка из ледяных волдырей. Дворники не успевали ее скалывать:
густой январский снег валил беспрерывно.
- Эй! - Фрейберг крикнул извозчика и опустил мускулистый бритый