"Николай Басов. Темные папки (Дело 01 - 04)" - читать интересную книгу авторастрелял, но уже не совсем в противника, скорее от нервов.
Бандиты поднимались, задирали руки, многие при этом опускали голову, страшно все же было смотреть, как на тебя, беззащитного летит всадник с шашкой наголо, привстав для удара, как некоторые казаки говорили, от седла, со всей силы... Которой сейчас, когда бешенство боя еще не улеглось, не мерянно... Такое и раньше случалось, особо боязливые добивали сдавшихся, но таких бывало немного. Не жаловали таких, припоминали, когда потом, за кострами бой обсуждается, причем не по-командирски, а по-свойски, не выбирая слов. Вот и сдерживались мужики, пробовали все же остановиться... Кому-то удавалось. А Рыжов вдруг обнаружил, что идет, хромая так, что у него ноги едва не заплетаются. Надо же, ногу подвернул, когда по склону сбегал, подвел его ненадеждый склон... Или лодыжка эта под сапогом... И винтовка, на которую он теперь то и дело опирался, не помогала, неуклюже у него получалось. Но его место было там, впереди, среди тех, кто сдавался, и тех, кто брал в плен недобитых. Еще где-то совсем уж у противного склона звучали выстрелы, кого-то кончали, кто не хотел сдаваться... Нет, просто кому-то пришло в голову перемахнуть через тот склон, хотя - зачем? Они что же в чистом поле сумеют от тех конников уйти, кто в преследование ушел?.. А ушло, если подумать, немало, пожалуй, десятка два или больше. И удрали-то самые ушлые, кто не растерялся, кто сумел вовремя среагировать... Казаки, наверное, думал Рыжов. Ну, теперь все от коней зависит. Если у наших кони недокормленные, или не успели за ночь передохнуть, те-то, каблуковские, непременно уйдут. Казака только пулей в степи... жив... - добавил он, и понял, что последние слова едва не шептал, так в глотке пересохло. Потом он прошелся среди своих, многие видели, что он хромает, удивлялись, хотя по этим залитым еще боевым потом лицам ничего невозможно было прочитать. Кто-то думал, уж не подранили ли командира? Но другие видели, что он просто бежать в атаку быстрее не мог, и это было правильно. Хотя и плохо, все-равно, пусть и на одной ноге, но бежать следовало быстрее. Вон сколько его бойцов беляки на правом фланге постреляли, пять, семь... Почитай, десятка полтора, не считая раненных, кого уже кто-то пробовал подтащить в центр, или на месте перевязывал. Опять же, незаметно, рядом оказался Шепотинник. Ремень уже поправлен, сам аккуратный, винтовка за плечом, хотя и грязная какая-то, в глине, так бывает, если на бегу пробуешь снова залечь, или упадешь руками вперед. - Командир, да сняли Каблукова, есть же среди белых живые, они и говорят - сняли есаула. Рыжов остановился, чуть не упал при этом, осмотрелся. Стоял он теперь в самом центре карьера, обоз белых, рассрелянный и неподвижный, казался отсюда крошевом в крови, чаще лошадиной, но и трупов там хватало. Ах да, пулемет же всех сначала подрят взял... С противоположного склона тащили пленных, тоже немало, десятка два. Коней, которые из карьера так и не сумели вырваться, кто-то уже ловил, охолаживал. Кому-то понадобилось в беляцком обозе рыться, то ли водку искали, то ли воду - сейчас все едино. Комиссара на них надо, чтобы остановил, если кто-то водку найдет, а водка у белых всегда имеется... |
|
|