"Николай Басов. Темные папки (Дело 01 - 04)" - читать интересную книгу автора

стрелял, но уже не совсем в противника, скорее от нервов.
Бандиты поднимались, задирали руки, многие при этом опускали голову,
страшно все же было смотреть, как на тебя, беззащитного летит всадник с
шашкой наголо, привстав для удара, как некоторые казаки говорили, от седла,
со всей силы... Которой сейчас, когда бешенство боя еще не улеглось, не
мерянно...
Такое и раньше случалось, особо боязливые добивали сдавшихся, но таких
бывало немного. Не жаловали таких, припоминали, когда потом, за кострами бой
обсуждается, причем не по-командирски, а по-свойски, не выбирая слов. Вот и
сдерживались мужики, пробовали все же остановиться... Кому-то удавалось.
А Рыжов вдруг обнаружил, что идет, хромая так, что у него ноги едва не
заплетаются. Надо же, ногу подвернул, когда по склону сбегал, подвел его
ненадеждый склон... Или лодыжка эта под сапогом... И винтовка, на которую он
теперь то и дело опирался, не помогала, неуклюже у него получалось. Но его
место было там, впереди, среди тех, кто сдавался, и тех, кто брал в плен
недобитых.
Еще где-то совсем уж у противного склона звучали выстрелы, кого-то
кончали, кто не хотел сдаваться... Нет, просто кому-то пришло в голову
перемахнуть через тот склон, хотя - зачем? Они что же в чистом поле сумеют
от тех конников уйти, кто в преследование ушел?..
А ушло, если подумать, немало, пожалуй, десятка два или больше. И
удрали-то самые ушлые, кто не растерялся, кто сумел вовремя среагировать...
Казаки, наверное, думал Рыжов. Ну, теперь все от коней зависит. Если у наших
кони недокормленные, или не успели за ночь передохнуть, те-то, каблуковские,
непременно уйдут. Казака только пулей в степи...
- Где есаул, кто есаула видел? - заорал он. - Каблукова ко мне! Если
жив... - добавил он, и понял, что последние слова едва не шептал, так в
глотке пересохло.
Потом он прошелся среди своих, многие видели, что он хромает,
удивлялись, хотя по этим залитым еще боевым потом лицам ничего невозможно
было прочитать. Кто-то думал, уж не подранили ли командира? Но другие
видели, что он просто бежать в атаку быстрее не мог, и это было правильно.
Хотя и плохо, все-равно, пусть и на одной ноге, но бежать следовало
быстрее. Вон сколько его бойцов беляки на правом фланге постреляли, пять,
семь... Почитай, десятка полтора, не считая раненных, кого уже кто-то
пробовал подтащить в центр, или на месте перевязывал.
Опять же, незаметно, рядом оказался Шепотинник. Ремень уже поправлен,
сам аккуратный, винтовка за плечом, хотя и грязная какая-то, в глине, так
бывает, если на бегу пробуешь снова залечь, или упадешь руками вперед.
- Командир, да сняли Каблукова, есть же среди белых живые, они и
говорят - сняли есаула.
Рыжов остановился, чуть не упал при этом, осмотрелся. Стоял он теперь в
самом центре карьера, обоз белых, рассрелянный и неподвижный, казался отсюда
крошевом в крови, чаще лошадиной, но и трупов там хватало. Ах да, пулемет же
всех сначала подрят взял... С противоположного склона тащили пленных, тоже
немало, десятка два. Коней, которые из карьера так и не сумели вырваться,
кто-то уже ловил, охолаживал.
Кому-то понадобилось в беляцком обозе рыться, то ли водку искали, то ли
воду - сейчас все едино. Комиссара на них надо, чтобы остановил, если кто-то
водку найдет, а водка у белых всегда имеется...