"Николай Басов. Золото Росийской Федерации" - читать интересную книгу автора

- Женщина есть, - Кумульча, если это был он, подумал. - Но она давно у
нас живет, зимой много еды на нее ушло.
Это было почти деловое предложение. Помощь - помощью, но оставаться
внакладе за спасение кого бы то ни было, пусть даже и женщины, а может быть,
именно женщины, бабай не соглашался. Или тут было что-то еще, чего Рыжов
пока не понимал.
- Я дам тебе проса, гречки и немного солдатского самосада. - Рыжов
подумал, что очень удачно получилось, что у него осталось еще это чертово
одеяло, которое он предлагал пастуху, и от которого тот отказался.
Одеяло это давно мучило его, слишком это была барская штучка, его в
доме, который они заняли в Калачинске, нашел Шепотинник, и зачем-то приволок
командиру. Что с ним делать Рыжов до вчерашнего дня не знал.
- Кашу я возьму, а самосад не нужен. Что-нибудь еще дай.
- Дам одеяло, чтобы твои дети ночами не мерзли.
- Разве они мерзнут? - Кумульчу даже развеселило такое предположение.
Но вдруг откуда-то появилась одна маленькая, как ребенок, женщина, она
что-то резковато высказала, и тут же пропала за пологом юрты. - Ладно, давай
одеяло. И патроны дай, мне против волков нужно.
У всех у них одна байка про волков, подумал Рыжов. Но вынужден был
согласиться.
- Дам тридцать штук, больше не проси.
После этого он обернулся к Шепотиннику, и попросил того проследить, как
казахам выдадут пшено, не слишком много, и лишь чуть побольше гречихи, но и
чтобы они не сердились. А Шепотинник вдруг приуныл, и стал бормотать, что
командир слишком уж щедрится перед этими, которые и одеяла-то человеческого
не видели... Жалеет он, что ли, задался вопросом Рыжов, но Табунов довольно
резонно и веско перебил его размышления:
- Где она?
- В крайней юрте, сами идите, - отозвался Кумульча, - я должен патроны
считать.
Втроем, с неотстающим Раздвигиным они дошли до крайней юрты и вошли.
Причем по степному этикету Рыжов хотел немного потоптаться у порога, даже
пошуметь, чтобы внутри знали, что сейчас туда чужие войдут, но Табунов был
на такие тонкости не способен. Он просто вошел, как в нормальную армейскую
палатку, и пришлось протискиваться за ним следом.
Внутри было темно, но через слабый костерок, от которого ощутимо пахло,
сидели три женщины. Одеты они были почти одинаково. Лишь у одной из них был
большой пуховый платок. Она-то и подняла голову, слабо улыбнулась бледными,
тонкими губами и сказала на чистейшем русском:
- Наконец-то вы пришли.

6.

Спать в юрте женщина отказалась категорически, на скромное замечание,
что ее в обозе эскадрона и положить-то будет некуда, с непонятной интонацией
ответила:
- А вы в этих юртах когда-нибудь ночевали? - Она дернула плечами, и
снова, как уже разок у Рыжова было с Раздвигиным, он подумал, что это
совершенно дворянский жест. - Это же хуже китайской пытки, когда тобой
заставляют кормить всех блох на свете.