"Николай Басов. Золото Росийской Федерации" - читать интересную книгу автора

вдруг долетело...
Он даже коня взял в шенкеля так, что тот запрыгал, перебирая ногами.
Стал всматриваться, конечно же, ничего не увидел. Зато... Нет, этого не
могло быть, так не бывает, и все же...
А потом у него словно бы прояснилось что-то в голове, и он, сам того не
желая, понял, если пройти еще верст семь немного в сторону, они встретят
казахов. Настоящий перегон овец, который по весне устраивают, чтобы до
свежего корма и до воды добраться, хотя по весне-то тут воды хоть отбавляй.
Он переменил направление, и тогда лишь заметил, что многие из его
бойцов так же, как он, вздрагивают, и их кони тоже вздрагивают, а иные
слишком часто останавливаются и весь окоем осматривают с преувеличенным
вниманием. Словно в этой пустоте, в этом пространстве можно что-то увидеть,
помимо неба, солнца и ветра, который бродит по совсем еще весенним холмам.
- Плохо тут, - сказал и Табунов, хотя уж его-то в этих... слуховых
миражах Рыжов заподозрить не мог. Такие, как комиссар, по должности ничего
подобного слышать не должны.
А потом выехали, совсем неожиданно, к казахам. Как всегда с ними
бывало, вроде бы ничего нет, и вдруг они уже появились. И отары их, и кони
под всадниками, и даже костерок какой-то почти бездымно растекся от невесь
какого топлива. Кизяк Рыжов знал, от него вонь такая, что в иной юрте глаза
щиплет, но это был не кизяк, от него и дыма-то другой.
Отряд казахи встретили спокойно, даже не все от огня оторвались, потому
что люди с винтовками, пришедшие от железной дороги, их не интересовали.
Было их пятеро, все мужчины с такими бородами, что даже трудно возраст
определить. Про этих-то степняков иногда думаешь - старик, и лицо ветром
выдублено, и глаза мутноваты, а оказывается - почти мальчик, лишь чуть
старше Рыжова. А другой и веселый, и взгляд светлый, а говорят, что аксакал.
- Здравствуйте, пастухи, - сказал Рыжов, подъезжая к ним.
- Аллейкум асалям, - отозвался один из них. Был он какой-то шерстистый,
и одет в такой рваный халат, что больше репейник напоминал, чем человека.
Сотня расположилась, удумав, что будет привал. А Рыжов не разрешил,
приказал узду из рук не выпускать, так только, по нужде сходить, если кому
нажно, и обмотки перемотать.
Табунов, впрочем, оказался почти сразу же рядом, не хотел комиссар
ничего упустить, хоть и покачивало его после долгого пути.
- Идем мы тут, через степи, чтобы... Вы тут ничего необычного в
последнее время не наблюдали? - спросил Рыжов, с благодарностью принимая
выщербленную плошку с чаем, которым его угостили, когда он подсел к огню.
- Наблюдали, как не наблюдать, - отозвался шерстистый. - Степь -
разная, и много в ней всего происходит.
Табунов чай не принял, лишь сердито мотнул головой, а это было
неправильно, от чая отказываться в степи нельзя, невежливо. Поэтому с ним
больше и не разговаривал никто из пастухов. Хотя, что значит -
разговаривать?.. Никто, кроме бородача в рваном халате и слова не произнес.
- Что именно?
Шерстистый дождался, пока тот же вопрос задаст Рыжов, а не Табунов, и
так же неторопливо, с сильным акцентом отозвался:
- Из других юрт к воде отары гонят. И много других юрт с юга пришло, мы
не всех даже знаем.
- Спроси их про обоз? - прошептал Табунов, до которого вдруг дошло, что