"Джим Батчер. Могила в подарок ("Досье Дрездена" #3) " - читать интересную книгу автора

дух как бы растягивался, а по комнате вихрем пронесся исходивший из него
призрачный ветер, полный запахов железа и крови.
- Ох, черт, - пробормотал я и приготовился броситься к девочке.
- Мой ангелочек мертв, - взвизгнул призрак. - Бенсон мертв. А потом и
рука, рука, рука, убившая их обоих! - она высоко подняла обрубок руки. -
Мертвы, мертвы, мертвы! - она запрокинула голову и завизжала еще громче -
по-звериному, так, что заложило уши, а стены палаты содрогнулись.
Я прыгнул вперед, к бездыханному тельцу ребенка, и, стоило мне сделать
это, как остальные дети хором заревели. Я дотянулся до девочки и с размаху
шлепнул ее по розовой попке. Она потрясенно открыла глаза, вздохнула,
личико ее сморщилось, и она заревела едва ли не громче всех остальных
вместе взятых.
- Нет! - взвизгнула Агата, - Нет, нет, нет! Он тебя услышит! Он
услышит! - обрубок ее левой руки метнулся ко мне, и я ощутил удар - и по
груди, и по моей душе, словно глубоко в меня вонзили кусок льда. Удар как
игрушку отшвырнул меня к стене; жезл и посох покатились по полу. Возможно,
по чистой случайности, я так и не выпустил свой мешок с порошком, но голова
гудела от сотрясения как колокол, а по телу струился холодный пот.
- Майкл! - прохрипел я как мог громче, но дверь за моей спиной уже
распахивалась, и шаги его тяжелых бутсов грохотали все ближе. Ветер
усилился и превратился в ураган, раскатив колыбели на колесиках по всей
комнате. Мне пришлось прикрыть глаза рукой. Черт. В такой ветер от порошка
не будет никакого прока.
- Баю-бай, баю-бай, баю-бай, - призрак Агаты снова склонился над
колыбелькой и сунул обрубок левой руки вниз, прямо в ротик младенцу.
Прозрачная плоть как бы слилась с кожей девочки. Та дернулась и снова
перестала дышать, не прекращая попыток плакать.
Я выкрикнул беззвучный вызов и ринулся на призрака. Если мне не
удается посыпать его порошком с противоположной стороны комнаты - что ж,
можно попробовать сунуть мешок в его призрачную плоть и обездвижить
изнутри. Процедура болезненная, но, вне всякого сомнения, не менее
эффективная.
Голова Агаты повернулась в мою сторону, и она с рычанием отпрянула от
ребенка. Волосы ее растрепались на ветру и взметнулись львиной гривой, куда
как более подходящей хищному оскалу, которым сменились ее мягкие черты. Она
вскинула левую руку, и у самого обрубка вдруг возникла короткая, окованная
железом палица, которую она, взвизгнув по-кошачьи, обрушила мне на голову.
Призрачный металл лязгнул о настоящий булат, и в воздухе сверкнуло
иссиня-белой вспышкой лезвие "Амораккиуса". Оскалившись от усилия, Майкл
отбил удар потустороннего оружия в каких-то паре дюймов от моего лица.
- Дрезден, - крикнул он. - Порошок!
Борясь с бешеными порывами ветра, я сделал шаг вперед, перехватил
левую руку Агаты и вытряхнул из мешка немного порошка.
Соприкоснувшись с призрачной плотью, тот вспыхнул россыпью
ярко-красных огоньков. Агата взвизгнула и отпрянула, но рука ее не
шелохнулась, словно отлитая из бетона.
- Бенсон! - визжала Агата. - Бенсон! Спи, дитя мое! - и тут она просто
отделилась от руки и исчезла. Оторванная по самое плечо рука на мгновение
зависла в воздухе, а потом рухнула на пол, разом превратившись в
прозрачную, желеобразную массу - то, что остается от призрачной плоти,